— О нет, в этом нет необходимости. Я уверен, что вполне справлюсь.
Ник сделал какой-то неопределенный жест свободной рукой, который можно было бы интерпретировать как: «Уверен, что мы вскоре с ним увидимся», потому что его честный язык барристера не поворачивался произнести эту ложь.
— Что-то случилось? — вмешалась женщина. Она не возобновляла свою работу и все это время не спускала с него глаз, разве что для того, чтобы моргнуть. — Что-то произошло, о чем он должен знать? — Она смотрела на Ника так пристально, что делалось не по себе. Пока он собирался в очередной раз сказать «нет», она добавила: — Что-то с его родными? Вы ведь один из его братьев, не так ли?
— Да. — «Как, черт подери, вы узнали?» — То есть. Нет. Ничего не случилось. И да, я его брат.
Порядок слов он, похоже, не перепутал, хотя она поймала его врасплох.
Внешне Блэкширы пошли в две разные линии. Ник и Уилл относились к разным типам, и малознакомые люди не признавали в них братьев. У Ника были светлые волосы и симметричная улыбка, а у Уилла — темные, и улыбался он криво. Один имел спокойные черты лица, а второй — подвижные. Общими у них были только…
— У вас одинаковые глаза. — Она как будто читала его мысли, в то время как он не мог даже представить, о чем она думает. — Как и у миссис Мерквуд. Вы с ней очень похожи.
Женщина резко отвела взгляд, сосредоточив его на ручке, зависшей над чернильницей. Возможно, поняла, что сболтнула лишнее. Либо сказала все, что собиралась сказать, и утратила к нему интерес. Окунув перо в чернильницу, она стукнула по нему большим пальцем, чтобы стряхнуть излишек чернил.
Ник чувствовал острое внимание со стороны двух других людей, и брошенный в их сторону взгляд подтвердил, что они смотрят на него с определенной долей любопытства. А человек со шрамами, приподнявшись, так и застыл над столом.
Забрезжила какая-то неясная, едва уловимая мысль, но Ник все же ее уловил, хотя тут же прогнал, потому что Марта не посчитала бы ее незначимой.
При повторном взгляде на женщину с пером мысль эта вернулась из изгнания, хотя все в нем возроптало. Она не могла быть ничьей любовницей; уж слишком непривлекательная.
Ника обдала волна презрения к самому себе. Он был в такой же степени низок, как и лицемерен. Он, привыкший думать, что умеет ценить женщину как личность, а не как обладательницу прелестного личика и форм.
Ник кашлянул.
— Прошу прощения. Мисс. Мадам. — Ее перо оторвалось от бумаги, и она вскинула глаза, чтобы поймать его взгляд. — Возможно ли… — Он мог поставить себя еще в более неловкое положение, чем то, в котором уже находился, если выяснится, что ошибается. Тем не менее Ник отпустил ручку двери и сделал шаг вперед. — То есть… вы, случайно, мне не невестка?
По его шее к щекам распространялось тепло. Мужчины слева и справа наблюдали за сценой в тишине и неподвижности.
Женщина выпрямилась, пригвоздив его всей силой своего взгляда.
— Я жена Уилла Блэкшира, — сказала она. — Если это что-то для вас значит.
Не дожидаясь ответа, она снова опустила голову к своей работе, заскрипев пером с того места, где остановилась.
От ее грубости у Ника перехватило дыхание. Легкие буквально отказывались работать. Он стоял, продвинувшись на шаг вперед, в комнате, в которой его не ждали, и тепло, разливавшееся по щекам, переросло в жар, поднявшийся к волосам. Все эти ощущения поразительным образом походили на те, которые он испытал, когда мисс Мэри Уотсон обратилась к нему при свидетелях в коридоре Олд-Бейли, бестактно коснувшись темы этой самой женщины, которая теперь сидела перед ним.
Ник посмотрел влево и вправо. Мужчины оставались безучастными, во всяком случае, высокий. Второй, возможно, проникся сочувствием, но оно не нашло отражения на его обезображенном лице. Да ладно, пусть и он остается безразличным. Все здесь были лояльны к Уиллу. Никто не станет проявлять сочувствие к его брату, который от него отказался. С какой стати?
У Ника не возникло ни малейшего желания отвечать на грубость женщины. Она всего лишь озвучила внутреннюю неудовлетворенность, что не покидала Ника с того дня, когда он в последний раз разговаривал с Уиллом.
Ник отступил назад и попытался нащупать дверную ручку. Это удалось ему не сразу.
— Спасибо, что уделили мне свое время. — Собственный голос показался ему чужим. — Всего хорошего.
Шум в ушах и скрип отворяемой двери не позволили ему услышать, пожелал ли кто и ему доброго дня в ответ. Впрочем, это не имело значения. Ник вышел, толкнул, закрывая, дверь и покинул место, сжимая в карманах кулаки, пока скомканный рисунок Марты не перестал занимать в пространстве хоть какое-то место.