Прошло несколько лет. Романовы окончательно утвердились на троне. Марья выросла и стала невестой. По завершении Смуты она жила с родителями в скромной коломенской усадьбе. Знакомство с царем представляется ей странным сновидением. Ей кажется, что все это происходило не с ней. Однако Михаил Федорович напомнил о себе. Государю пришла пора вступить в законный брак. По древнему обычаю устроили смотр невест. Со всех концов русского государства свозили молодых девушек под страхом нещадной опалы тому из дворян, кто утаит дочь на выданье. Сначала их отбирали в воеводских избах, потом самых красивых отправили в Москву. Таких набралось полтысячи. Пожилые боярыни смотрели, как одеты юные девицы, как они выступают по царским палатам, могут ли поддержать беседу. Потом их испытали бабы-повитухи и оставили только двенадцать невест. Среди них была Марья Хлопова. Она и не надеялась на удачу, но царь Михаил Федорович помнил подругу юных лет и именно ей вручил расшитый жемчугом платок в знак того, что соизволил взять ее в супруги.
Марья Хлопова была провозглашена царицей. Во время церковной службы ее имя поминали сразу после царя. Правда, поминали не Марью, а Анастасию, ибо по традиции ее имя изменили на царское в честь Анастасии Романовой, первой жены Ивана Грозного. Царскую невесту взяли в «вверх» – в чертоги, построенные когда-то для Анастасии Романовой. Но жизнь во дворце только издали выглядела завидной. Кремль после Смуты отстроился, и в нем ничто не напоминало страшные месяцы осады. Однако Михаил Федорович и его невеста с тоской вспоминали голодные, но счастливые дни. Тогда они были свободны, а сейчас их связывали по рукам и ногам строгие придворные обычаи. В Кремле они чувствовали себя словно в золотой клетке.
Особенно тягостно было Марье, запертой в тереме, по которому, казалось, бродила тень Ивана Грозного. Никому из посторонних даже краем глаза не дозволялось видеть царскую невесту. Во время торжественных выходов ее закрывали от народа длинными полотнищами. Юной девушке даже не позволяли ходить, потому что по обычаю царей и цариц водили под руки. Когда Михаил Федорович принимал иноземных послов в Грановитой палате, Марья наблюдала за приемом из потайного окошка и горько размышляла о том, почему на Руси женщина остается теремной затворницей.
Марья пыталась вырваться из паутины запретов. Она уговорила царя предпринять опасное путешествие по кремлевским подземельям. Тайный ход вывел их на Красную площадь, где они попали в руки разбойников. Находчивость Марьи спасла царя, и они благополучно возвратились в Кремль. Однако Марья Хлопова не смогла избежать опасности, угрожавшей ей со стороны ближайшего царского окружения. Мать царя – великая старица Марфа – невзлюбила строптивую невестку. Врагами Хлоповой были братья Салтыковы, боявшиеся за свое положение при дворе. За спиной царя против Марьи Хлоповой сплели коварную интригу. Ее объявили хворой и к «государевой радости не пригожей». Пока Михаил Федорович находился на богомолье, его невесту изгнали из Кремля и отправили в ссылку.
Глава 1
Путь через Камень
Из Москвы прислали боярский указ ехать Марье Хлоповой с бабкой Федорой Желябужской и двумя ее сыновьями в Сибирь в Тобольский острог. Рухнули надежды, что царь Михаил Федорович во всем разберется и повелит вернуть любимую невесту. Видно, старица Марфа крепко взяла в свои руки кроткого сына. Среди общих слез и причитаний бабушка Федора держалась молодцом. Она дала себе клятву быть бодрой, сколько позволяли старушечьи силы.
Одно было утешение. Ссылали в Сибирь, край хорошо знакомый и Хлоповым, и Желябужским. Бабушка Федора несколько лет провела в Сибири вместе с мужем, служившим письменным головой в Тарском остроге. Люди, никогда не бывавшие в Сибири, пугались бескрайних просторов и диких лесов, полных свирепыми хищниками. Бабушка смеялась над глупыми баснями о лютых морозах, от которых пролитая вода якобы обращается в лед еще в воздухе. Федора рассказывала внучке, что в Сибири плохо родится хлеб, а яблок и груш вовсе нет. Зато зверь непуган, не истреблен охотниками, как под Москвой, где медвежью берлогу, пожалуй, за неделю не сыщешь. Дичи в изобилии, а рыба идет на нерест сплошным косяком так, что можно по ее спинам перебежать небольшую речку. Наслушавшись бабушкиных рассказов, Марья рвалась на сибирские просторы. «В ссылку! В ссылку!» – ликовала она, пугая дворню счастливой улыбкой.