— И все эти годы ты кляла себя за происшедшее.
— Его жена… Я решила, что должна пойти на похороны. Она накинулась на меня в ритуальном зале, словно я убийца.
Вдова кричала, что, если бы не я, ее муж остался жив. Неутешное горе этой женщины и моей невольной вины — забыть совсем невозможно.
Майкл прижал ее ближе к себе.
— Это было ужасно…
Отведя мысленный взор от воскресших из небытия лиц, которые она все еще видела перед собой, Эбби повторила:
— Да, это было чудовищно. Четырнадцать лет не лучший возраст, чтобы ощущать себя виновной в гибели человека, который хотел спасти тебя.
— И поэтому ты не соглашаешься на свидания с полицейскими?
Она промолчала. Но Майкл понял, что угадал. Эта страшная правда потрясла их обоих.
— Полицейских убивают, и я видела, что означает их гибель для близких людей. Я не хочу, чтобы новая боль хоть как-то снова коснулась меня.
— Не все полицейские гибнут.
— Я знаю это. Здесь. — Эбби коснулась рукой головы. — Но здесь, — она дотронулась до сердца, — разум молчит. Каждый раз, когда ты приближаешься слишком близко, оно кричит, обращаясь к Судьбе: «Пошли мне лучше бухгалтера!»
Оба рассмеялись. Эбби была рада, что отважилась рассказать эту печальную историю Майклу. Он без всякой сентиментальности, скорее сурово, сопереживал Эбби. Она вдруг почувствовала себя раскрепощенной, словно он освободил ее от добровольного многолетнего заточения.
Майкл нежно поцеловал Эбби в лоб.
— Я все понимаю. Могу я тебе чем-то помочь?
— Тогда немедленно превратись в бухгалтера!
— Боюсь, мне такое превращение не по силам.
Эбби задумалась.
— Я хотела рассказать это давно, просто чтобы быть понятой. Но не знаю, достаточно ли одного этого печального факта моей биографии. Я в самом деле не уверена, хочу ли быть вовлеченной в это грязное дело с наркоманом, потому что я… — потому что я влюбилась, подумала она. Господи, я влюбилась. Быстро, сильно и безнадежно. И осознание этого вызвало новую волну душевной боли. — Я ужасно беспокоюсь за тебя. Потому что ты такой… неисправимый полицейский.
— Очень сожалею, я хотел бы быть настолько альтруистом, чтобы сказать: я уважаю твои желания и даю задний ход. Но я не могу. — Его юмор потускнел при одной попытке сказать правду. Эбби еще слишком напугана, чтобы говорить об этом. — Но, должен признаться, я испытываю ужасную неловкость, что влюбился в тебя, очень…
Эбби прочитала это же в его глазах, которые выражали бесконечную нежность и любовь…
Я тоже хочу любить тебя, Майкл, подумала она, уверенная, что он читает в ее глазах мучительную борьбу противоречивых чувств. Я хочу обладать мужеством, каким обладаешь ты, и признаться в своей любви. Ее глаза остановились на все еще заметном рубце от височной раны: дорогая цена его схватки с бандитами, чуть не стоившая ему жизни. На этот раз Майклу повезло больше, чем офицеру из ее детства.
— У тебя явная путаница в чувствах, — неуверенно сказала Эбби.
Он грустно улыбнулся в ответ.
— Что поделаешь — такой уж я несуразный!
— Хорошо, если ты все-таки намерен встречаться со мной, то как быть с этим злосчастным револьвером?
— А что я тогда скажу лейтенанту при очередной проверке? — улыбнулся он. — Простите, сэр, Эбби заставила меня переделать мой револьвер в фонарик?
— Когда ты в униформе, револьвер не вызывает страха, меня тревожит вообще униформа полицейского, а револьвер — непременный атрибут. Но когда ты в гражданском, я почти могу забыть, что ты… ну, ты сам понимаешь, что я хочу сказать.
Их шутливый тон, юмор, с которым они вели свой непростой диалог, разрядили грозовую атмосферу.
— Ты что, в самом деле должен носить его все время с собой?
— Полагаю, что да. А если учесть все малоприятное, что сейчас происходит, я чувствую себя с ним намного спокойнее, когда я возле тебя.
— Но возле меня уже есть бебиситтеры, — возразила Эбби. — Уверена, что двух ребят в смену для охраны моей безопасности вполне достаточно. Майкл разволновался.
— Двое ребят?!
— Конечно. Как сегодня вечером.
— Там был только один Мартин.
Эбби не поверила, ей стало не по себе.
— А как же другой парень? Ну, тот, который похож на сотрудника из отдела наркотиков?
— О чем ты толкуешь? — невозмутимо спросил Майкл. — Никто из отдела наркотиков не привлечен к этому делу.
— Но, — настаивала Эбби, — я его вижу постоянно.
Какое-то мгновение они оба молчали. Потом Майкл взял Эбби за руку и сказал, подчеркнуто твердо:
— Я думаю, Эб, ты должна еще раз просмотреть несколько альбомов с фотографиями.