Но с чувством любви, томительного ожидания чуда соседствовали страх и негодование. Майкл был недосягаем. При одной мысли, что ее безопасность может обернуться потерей Майкла, Эбби прошибал холодный пот. Он может быть убит прежде, чем она увидит его. Но и дни, которые они проведут вместе, могут завершиться трагедией — гибелью Майкла. Получается дьявольский замкнутый круг.
Эбби досадливо смахнула непрошеные слезы; ее рука непроизвольно искала биту, которую она положила рядом. «Оружие» Эбби было на месте. Она заставляла себя заснуть. Уже в полудреме Эбби мечтала: Майкл должен обязательно появиться, скользнуть в комнату на рассвете, чтобы заключить ее в свои объятия. Он скажет бебиситтерам, чтобы они пошли прогуляться, а они, оставшись наедине, будут принадлежать друг друга. Ей грезилось, что охранники послушались Майкла, собрали свои колоды карт, сигареты и удалились, захлопнув металлическую дверь.
Ее глаза неожиданно раскрылись. Было темно и тихо. Даже птицы не чирикали в столь ранний час. Сердце Эбби учащенно забилось. Это ей приснилось или она в самом деле слышала звук захлопывающейся двери? Она не слышала ни голосов полицейских, ни запаха свежего табачного дыма. В доме была тишина.
Она села на постели, крепко обхватив рукоятку биты. В этой маленькой, грязной комнате не хватало свежего воздуха. И тут раздались шаги, мягкие, осторожные, за дверью ее спальни. Эбби не сомневалась, что это были шаги полицейских, но тем не менее она тихо спустилась с кровати, не выпуская из рук биту.
Ручка двери повернулась, и сердце Эбби, бешено забившееся, едва не выскочило из груди, инстинктивно она замахнулась битой. Дверь медленно открылась. Когда показалась голова, Эбби замахнулась…
— Эбби, подожди!
— Майкл!!
Эбби так и застыла на месте. Она была недалека от того, чтобы разукрасить Майкла новыми шрамами. Он приблизился к ней и взял биту из ее онемевших рук.
— Не ожидала, Эбби? — Он улыбался, целуя ее в губы. Она вырвалась из его объятий.
— Ты по-прежнему подкрадываешься ко мне, как змея, — негодовала испуганная и радостная Эбби, но тут же умолкла, уронив голову на его плечо. — Не делай больше так никогда!
— Обещаю! — Он погладил ее волосы, и так они стояли некоторое время, готовые замереть в объятиях друг друга.
— А мистер Магнассон знает, что ты здесь? — боясь пошевелиться, спросила Эбби.
Майкл загадочно улыбнулся.
— Скоро узнает.
Эбби приподняла голову:
— Что ты задумал, Майкл?
Его глаза весело блеснули. Эбби сразу же представила мальчишку, прогуливающего уроки.
— Я украду тебя, дорогая.
— О чем ты говоришь, это безумие!
— Не шуми, — оборвал ее Майкл. — Полицейские могут услышать.
— Они не знают, что ты здесь?
— Конечно. И они не будут знать, куда я заберу тебя. — Он не мог удержать злорадной улыбки, предвкушая бессильные метания Магнассона. — Свэнну и мне не нравится этот подозрительный, грязный дом, похожий на тюрьму. Мы нашли для тебя убежище немного лучше.
— Я не все понимаю, Майкл!
Сейчас все поймешь, дорогая. Слушай, поскольку снаружи находятся наши люди, а не Магнассона, мы должны воспользоваться этим преимуществом. А теперь пошли.
— Майкл! — удивилась Эбби, когда он сделал на своей машине очередной поворот, — но это же отель «Амбассадор-Ист»!
— Так и есть!
Он остановил машину. Небо окончательно прояснилось, запели птицы. Дома в этой части города были ухожены, густые деревья украшали тротуары. К машине поспешил портье, чтобы открыть дверцу.
— Но что мы здесь делаем? — спросила она, разглядывая великолепную георгианскую архитектуру отеля. Слева она заметила высокие окна «Помп-рум», где пили лечебную минеральную воду. Обычно по утрам здесь собиралась городская элита. А через несколько часов здесь же солидные дельцы за поздним завтраком будут наслаждаться восхитительными круассанами и лениво разглядывать сквозь зеркальные стекла нарядных обитателей окрестностей Стэйт-стрит и Гете.
Эбби любовалась красивым многоэтажным зданием из темного камня с роскошными апартаментами и думала, как прекрасно хоть немного пожить в комфорте.