А Николай Александрович, тот вообще стоял в церкви словно африканский зомби.
Совсем не живой – желтый весь, как завсегдатай гепатитного отделения Боткинской больницы.
В церкви Марианна Евгеньевна держалась. Не плакала. Только прижимала черные кружева к уголку рта и все мелко кивала, словно соглашаясь с распевными возгласами батюшки отца Василия.
– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!…. Новопреставленной рабе Божией Анастасии… Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
А на кладбище Марианна Евгеньевна отпустила вожжи. Упала на гроб, зарыдала на крик:
– Настя, Настенька, не уберегли тебя, Настенька!
Гена вздрогнул, крик тещи относился явно в его адрес.
Он шагнул было к Марианне Евгеньевне, но твердая рука Николая Александровича удержала его.
– Пускай поплачет, пускай попрощается, вторую дочь свою хороним, Гена, вторую, такая доля у нас с Марианной, обеих дочек своих пережили, пора и нам во след…
Геннадий больше беспокоился за тестя.
У него вообще уже два инфаркта было… И как раз за неделю до Настиной смерти теща звонила, жаловалась, мол хворает Коля. А тут такое, да шестичасовой перелет, да ночь без сна…
А в больницу то отправили не тестя, а Марианну Евгеньевну.
На поминках она совсем черная на лицо стала.
И за столом вдруг бросила Геннадию в лицо, – ты ее не уберег, разиня, ты ее не уберег! И ответь мне, где сын Настин!?
А потом и совсем плоха стала.
Закричала, – тыж услал его в Америку, потому что знал, что не твой это сын, что Кирюшка у Настеньки от Равиля, от Равиля Ахметовича! Ты его и не любил за это!
Ах, зачем она это!?
И при всех!
Первую скорую, что бесплатная муниципальная – Николай Александрович к жене не подпустил.
Распорядился вызвать платную.
Те приехали, долго смотрели, выспрашивали анамнез, сняли кардиограмму, потом звонили какому-то авторитетному своему консультанту и наконец поставив диагноз – почечная колика на фоне гипертонического криза, посоветовали отвезти Марианну Евгеньевну в больницу.
Гена с тестем держали совет и решили уступить просьбе самой Марианны Евгеньевны, оставить ее дома в Настенькиной спальне.
Врачи сделали теще пару уколов, оставили отнюдь не дешевых лекарств и удовлетворенные гонораром, уехали…
Марианна Евгеньевна успокоилась.
А потом позвала к себе Алексея.
– Леш, ты прости меня за выходку мою, прости…
Она держала руку Коровина в своей и глядела ему в глаза.
– Леш, ты поезжай в Америку, я тебя прошу, я верю тебе, ты был Насте другом…
Привези нам с Колей внука, привези! ….
Господа офицеры Князь цу Сайн Фон Витгенштейн дважды бывал в России.
Летом сорок первого, когда в составе пятьдесят четвертой бомбардировочной эскадры шестого воздушного флота он барражировал небо над дорогами Смоленщины…
И нова летом… Но уже сорок третьего.
К июню в районе Курска у русских сильно активизировалась ночная авиация.
Активизировалась настолько, что не смотря на упорные сражения с армадами британских "ланкастеров" в небе Германии, Главному командованию Вермахта пришлось перебросить две эскадры ночных истребителей из Бреслау и Эрфурта в курские ковыльные степи…
В новой для себя должности командира группы пятой эскадры ночных истребителей, уже в первую же неделю "цу" сбил четыре советских ДБ-3 и одну американскую "суперкрепость"
В-25.
А в конце июня его группу перебазировали под Орел.
И в ночь с 24 на 25 июня Генрих сбил сразу семь бомбардировщиков. Этот боевой эпизод даже попал в официальную сводку Главного командования вермахта. В ней говорилось: "За истекшие сутки на одном из участков Восточного фронта, гауптман цу Сайн фон Витгенштейн сбил семь вражеских самолетов. Это самый высокий показатель побед, одержанных когда либо в одном ночном бою".
Генрих знал, что его пра-прадед служил в русской армии, и что генерал-фельдмаршал фон Витгенштейн был назван "спасителем Петербурга", когда осенью 1812 года армия под его командованием остановила свернувший с московского направления конный корпус Мюрата, намеревавшийся сходу взять столицу Российской империи…
Да, Генрих знал об этом.
Но тогда король Прусский Фридрих был союзником русского царя Александра в их общей борьбе с Наполеоном.
А теперь времена изменились.
И теперь кавалер Рыцарского креста Генрих фон Витгенштейн служит своему сюзерену – фюреру и рейхсканцлеру Великой Германии – Адольфу Гитлеру.