Но русские настаивали на своем.
И тогда, отчаявшиеся немецкие военные техники, с которых их начальство грозило сорвать погоны и отправить на передовую простыми пехотинцами, если самолеты не начнут летать, тогда немецкие техники решились попробовать…
Сейнов.
А это был именно инженер Сайнов, устроил под картером мотора "юмо" настоящий костер… а потом залил в масляный картер бензин, и разогретый мотор вдруг ожил…
Мотор чихнул, выбросил клубы белого выхлопа, и победно заревел.
Немецкие инженеры были посрамлены русским гением.
Оказывается, бензин, залитый в масло, не только разжижал окаменевшую на морозе вязкую массу, но потом при работе двигателя – быстро испарялся, не причиняя двигателю никакого вреда.
Немецкая авиация вдруг ожила и начала летать.
На всех аэродромах стали повсеместно применять метод Ивана Максимовича, и что характерно – не было ни одного случая поломки двигателя из-за того, что в масло доливался бензин…
Генрих стал часто беседовать с Иваном Максимовичем.
Сайнов прилично говорил по немецки и хорошо обяснялся на французском.
Сперва это были беседы обо всем и ни о чем – разговор двух чужих друг другу людей, случайных попутчиков в купе поезда.
О погоде, о природе, о бескрайних степных просторах…
Потом они начали все больше говорить об авиации.
В интонациях Сайнова не было заискивания или подобострастия перед Великим немецким гением…
И когда он признавал преимущества немецких моторов, он тут же говорил и о преимуществе русских планеров, русского центроплана… Пикировщики Ю-87 и Ю-88 хороши, но Ил-2 не то чтобы не хуже, но по ряду показателей – сильно превосходит немецкие аналоги…
Когда они говорили об авиации, глаза Ивана Максимовича загорались добрым огнем.
Как если бы он говорил о доме и о детях.
Однажды Генрих принес в ремонтную зону большой бутерброд. Два куска белого хлеба и холодный ростбиф между ними…
Поздоровавшись с Иваном Максимовичем, Генрих достал бутерброд из кармана летной куртки и протянул русскому.
– Нет, спасибо, я не голоден, – сказал Сайнов с определенной твердостью поглядев Генриху в глаза.
И разговор про авиацию в этот раз у них не склеился.
На следующий день Генрих исправил свою ошибку.
Он принес в ремзону бутылку коньяка.
– Выпьем по глотку? – спросил он Сайнова.
– Это можно, – ответил Иван Максимович.
И потом Генрих оценил ответ русского по достоинству.
Именно "это можно", а не простое "да"… Потому как что то "можно" для чистоты совести, а что то "нельзя".
В тот вечер они поговорили не только об авиации.
Мгновенно захмелевший от хронического недоедания, Сайнов заговорил о доме и о детях, оставшихся в Ленинграде…
– Как там Ленинград? – спросил он.
– Город в осаде, взять его штурмом не удается, – ответил Генрих… …
Коровин…
Коро…
Corot…
Заполняем иммиграционную карточку.
Алексис Коро.
Алексей Коровин…
Откуда у него такая фамилия – все как бы было ясно.
В детстве еще прочел книжку Льва Успенского "Ты и твое имя".
Фамилии на Руси сперва, были только у князей. Давались они по местности, которой те владели.
Галицкие, Луцкие, Новолуцкие… Это у тех, у кого земли были обширные… И Зарецкие, Заболотные, Залеские – те, кто помельче…
Потом князья стали давать прозвища своим дружинникам – почитай, рыцарям…
Прозвища эти и становились потом как бы фамилиями. А так как давались эти прозвища по характеру, по боевым, да чисто физическим признакам, то как у индейцев, происходили эти прозвища от животных и птиц… Васька Сокол, Петька Медведь, Ванька Волк… Становились потом Соколовыми, Медведевыми и Волковыми.
Последними получали фамилии крестьяне.
Тем либо по барину давали – вся деревня Кротовы или Барановы… Или по батьке последнему бесфамильному своему – Ивановы дети, Петровы дети, Сидоровы дети…
Коровин думал теперь, что если и был его предок дружинником, то не самым удачливым в бою. Какой-нибудь Федька Корова… Бодался в драке как корова… Или добродушный был, как корова… А скорее всего, крестьянином был тот его первый пра-пра-прадед, кому помимо святочного имени дали еще и прозвище для паспорта.
Коровин.
В России звучит не так уж и плохо.
А если американизироваться, то надо менять на Коров.
Или даже на Карофф.
Алексис Карофф
Звучит?
Как он было завидовал Шурке Дементьеву, завидовал его фамилии, когда они играли в мушкетеров. Де Ментьев! И ничего не надо переделывать.
А его фамилия – Коровин…
Такая безнадежно русская, совсем не французская! Как ни приставляй к ней "де", что по французски для дворянской фамилии означает "из" – ничего путного не выходило. Де Коровин… Смешно! Де Коровин – то есть, из Коровина… Де Ментьев, впрочем, тоже чепуха на постном масле, потому как буквально означало – из Ментьева.. Нету такого места в географии. Вот де Гиз или д Артаньян – это понятно – дворянин из Гизы, или дворянин из Артаньяна… Но все же Дементьев фамилия была для детских мушкетерских игр – куда как более подходящая.