Да, милая Джен! В Западных литературах ВСТРЕЧАЕТСЯ эротика как таковая. Там есть такая традиция. Но значит ли это, что иным авторицам отсюда следует сделать вывод, что их более чем скромные экзерсисы должны соискать читательский интерес за счет скатывания в элементарную пошлость, как это делает госпожа Стяжкина?
Доказать, что Паровозик из Ромашково – это именно пошлость -любому из прослушавших мой курс не составило бы никакого труда. Стяжкина написала именно пошлое произведение – по энциклопедическому определению этого слова (а у нас свобода, и пошляки, которым эта вещь понравилось – имеют право на свободу рукоплесканий). Тяготение к пошлости намечается именно в среде провинциальных барышень, как страстно желающих жить по-столичному, но по убогости своего мировоззрения, полагающими сию столичность по внешним жизненным атрибутам – позволительности женщинам курить в общественных местах и ходить на службу в штанах. Я подметил, а барышни обиделись и стали испуганно отрицать свою любовь к столицам, мол я и не еду в Москву, потому как там одни лишь импотенты и неотесанные литераторы… Лиса и виноград – дедушка Крылов и все такое.
Но, ревьянон а но мутон, – вернемся к женским свободам и толкованию безнравственного по мадам Фернандес и по господину Шленскому.
Доктору Шленскому, как практиковавшему врачу, должны быть известны случаи мнимой беременности или фантомных болей… Так и со свободами у женщин. Потребности в выдуманных свободах питаются у них именно вакуумом от природы желанного плена и несвободы в любви. Пусть задумаются.
Так вот, господину Шленскому, что не побоялся так самообножиться в своих из-заморских эссе, хочу признаться, что разделяю его убеждений о неразделимости сексуальных отношений с желанием вести совместный modus vivendis. На этом зиждится христианская этика. Равно как католическая – православная или протестантская. И господин Шленский уже познал, какой раскол произошел в американском сознании на этот счет: С одной стороны это официально поддерживаемый культ семьи, а с другой стороны суфражистско-феминистский дух независимости, раскалывающий семью, вымывающий из под нее все разумное естество. Если некоторые американские дуры при поддержке и одобрении дурней – муженьков уже додумались РОЖАТЬ не как ей задумано матушкой – природой, а ЕМУ (оплодотворенную яйцеклетку пересадить в утробу мужу – пусть вынашивает). Да, это единичный случай, но все начинается с малого.
Господин Шленский правильно зашелся в запале относительно противной природе попытки выхолостить регламентированные сексуальные отношения, выведя их за скобки совместной жизни. Эта тема достойна развития и обсуждения в литературном салоне. Бог в помощь, как говорится.
Однако я хочу поделиться личным опытом, в возражении относительно тезиса о русских рабынях. Полагаю, что в быстро изменяющемся мире, этот тезис уже не современен. Русская рабыня – это порождение советского образа жизни – женщина воспитанная на определенных идеалах преданности и дружбы, еще видевшая по телевизору хорошие кино про хороших людей. Теперь женщина пошла иная. Теперь и по телевизору иные кино крутят. А способность быстро мимикрировать, изменяться, превратили русскую женщину в такую же хищную сучку, как худшие персонажи романов Лелуш, Мэрдок, Райндорф и Саган. Новые девушки, которых мне доводится трижды в неделю видеть перед собой на моих семинарах в университете, это уже не те женщины с советскими понятиями о нравственности, что еще водились на Руси в прошлом десятилетии. Нынешние имеют сталь в глазах и яйца в трусах. Этих – за просто так – за фук на Запад не заманишь – просто за ради хорошей жизни потом за ним за старичком там ухаживать. А почему они превзошли описываемых господином Шленским сучек – американочек – я полагаю, потому как напрочь лишены даже того религиозного лака, что наносился родителями на их душонки в период счастливого провинциального протестантского детства. ….