«Нет, ей это совсем не поможет, — сказал он себе. — Лучше подождать до утра. Если я не найду ее в «Фениксе», постараюсь встретиться с ней в университете или попрошу Кохрейна передать записку. И с чеком надо разобраться, объяснить ей все еще раз. Да. Лучше подождать до утра».
Так он придумал оправдание своему бездействию. Доктору Кохрейну, искренне считающему себя трусом, было бы стыдно даже думать так, но у сеньора Вальдеса в голове осталась одна мысль — как лучше обезопасить себя? Обезопасить себя, вот что сейчас самое важное! Самое важное в мире.
Он плеснул себе полстакана бренди и удивился, заметив, что руки не дрожат. И еще больше удивился тому, что заметил это.
Сеньор Вальдес стащил туфли, небрежно, поддевая носком одной туфли задник другой — что, как мы знаем, сильно портит колу, — в носках подошел к окну и встал сбоку, глядя на улицу с ее цепочкой движущихся красных огней.
Вид Кристобаль-аллеи еще больше расстроил его. Несмотря на то что джунгли были давно вырублены, змеи бежали из своих нор, а ягуаров прогнал шум барабанов и дым костров, сеньор Вальдес знал, что их место занял еще более свирепый зверь, тот, что не боится ни света, ни тьмы, чей укус смертелен для каждого.
И тогда сеньор Вальдес сделал то, чего не делал с детства. Он подошел к стене, нащупал рукоять дедовой сабли и вытащил ее из медных ножен, по-прежнему промасленных, чтобы защитить метал от соленых брызг океана, которых клинок не пробовал несколько десятилетий. Сабля напомнила ему о родовых корнях, о крови, гордости, чести, и он сжал ее рукоять и сделал несколько выпадов, следуя, как всегда, наставлениям деда: «Держи выше конец!», или «Ногу отставь подальше назад», или «Молодец, так держать! И запомни — никогда не давай саблю тому, кто не умеет танцевать».
Сеньор Вальдес умел танцевать. В безмолвной квартире он пел себе Танго Смерти, неслышно двигаясь по ковру, как большая грациозная кошка.
Рыжая кошка вернулась туда, откуда начала путь, перейдя через дорогу и прокравшись в бордель, а для чего? Чтобы он мог опять и опять совершать ритуальные выпады, кружиться, приседать, резко выбрасывая руку вперед, касаясь кончиком сабли лежащей на диване подушки, но не протыкая ее, думая о том, не так ли ощущалась бы под острием пульсирующая кровью точка между ключицами команданте.
Он вспотел и устал. Ему стало жарко. Закончив, сеньор Вальдес допил бренди и отправился спать, прихватив саблю с собой. Он лежал на простынях, что хранили запах Катерины, на ее подушке, и тяжесть сжатой в руке рукояти успокаивала его.
Вскоре доктор Кохрейн захрапел в своем кресле, и Катерина поднялась. Она забрала из его пальцев липкую от бренди чашку и поставила на полку у окна.
Она выглянула на улицу. Катерина не имела представления, в какой части города находится, но точно знала, что должна увидеть Чиано, поцеловать его и удостовериться, что у них опять все хорошо.
Катерина тихонько прикрыла за собой дверь и, спустившись по темной лестнице, вышла на улицу. К тому времени полицейская машина давно уехала. Шпики сочли, что видели достаточно.
Катерина постояла на краю тротуара, решая, в какую сторону пойти, и в конце концов решила двигаться вниз. Так ей всегда говорил папи: «Если заблудишься в горах, дочка, иди вниз. Ручьи текут вниз, собираются в реки, а там, где реки, всегда можно найти людей — они помогут тебе, малышка, вернуться к своему папи».
Людей легче найти в городе, весь город зарос ими, как сорняками: дома, улицы, они снуют повсюду, словно муравьи, и тем не менее живут жизнью гораздо более обособленной, чем пастух, высоко в горах выпасающий стадо овец. Возможно, он приходит в деревню всего раз в месяц, чтобы выпить в забегаловке или купить новые штаны, но все знают его по имени. Соседи осведомлены обо всем, что происходит в его жизни, хотя большую часть времени он проводит в горах, и, если он вдруг не появится на деревенском празднике, люди заметят это и пошлют за ним.
Но в городе… Здесь спят на голой земле, завернувшись в вонючие одеяла, старики от слабости ползут по улицам на четвереньках, но никто не скажет им: «Матушка, поешьте хлеба» или «Войдите и разделите с нами наш скудный ужин». Городские люди проходят мимо, отвернувшись, едут на своих машинах, не глядя по сторонам, и она стала одной их них. Что она узнала за два года жизни в городе, с кем познакомилась? Узнала путь из университета до своей квартиры, подружилась с Эрикой, полюбила Чиано, вот и все. А сейчас совсем потерялась в лабиринте улиц.