— Мила, это я, Давид, — он попытался прикоснуться ладонью к её щеке, но она дёрнулась от него, словно могла обжечься.
— Я знаю, — таким же высоким и звонким голосом ответила Мила, не сводя своего взгляда с Давида, — И я ненавижу тебя! Всей душой!
А потом случилось страшное: Мила снова выгнулась дугой на постели, захватила одеяло в кулаки и закричала:
— Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!!! — она кричала это слово изо всех сил, а Дав стоял в стороне, в ужасе глядя на любимую и хватаясь за волосы. Он не знал, что ему делать: до ступора, до жуткой тревоги, которая стучала в самом сердце, отдавалась в ушах и удерживала его на месте. Он не мог пошевелиться, словно невидимые цепи так крепко опутали его, что не давали сделать ни единого движения.
— Давид, выйди отсюда, быстро! — этот голос принадлежал Авиталь, которая кинулась к Миле, мечущейся на постели, одновременно кивая кому-то, кто стоял сзади Дава. Но он слышал её словно сквозь толщу воды. А потом чьи-то сильные руки обхватили его, и повели из палаты, а Давид не стал сопротивляться. Похоже, его присутствие так сильно действовало на Милу, что это был единственный шанс на то, что она успокоится. Он очнулся от забытья, только когда его почти что насильно усадили в одно из кресел, стоящих в коридоре. Но перед его глазами то и дело вставала жуткая картина: неестественная поза любимой, которая билась в конвульсиях на постели.
— Ты как? — кто-то спросил у него, как он…Интересно, а как он мог себя чувствовать после того, как увидел то, что увидел? Давид медленно повернул голову, сталкиваясь с глазами Дана, которые, казалось, смотрели прямо ему в душу.
— Нормально, — машинально ответил Демон совершенно чужим голосом.
И всё…Дальше ему уже ничего не хотелось. Ни отвечать на что-либо, ни думать о чём-то. Он только знал одну вещь: если Мила умрёт, он не сможет существовать без неё. Это как отдать свою душу и ходить по земле будто зомби. Ему не нужна жизнь без Милы, это было решено, и, наверное, сейчас он был уже готов к тому, что это конец. Чувствовал, что на этом всё и окончится. Он нарочно позволил блаженному ступору снова принять себя в гостеприимные объятия и замер, уставившись в одну точку. Если бы он снова начал обдумывать всё то, что с ним случилось, он просто сошёл бы с ума…
— Давид, — нежный голосок Авиталь достиг его слуха и Дав встрепенулся, надеясь на то, что Ангел принесла ему хорошие вести. Но едва ему стоило заглянуть в глубину её печальных глаз, как эта надежда растаяла, как дым. Она пришла, чтобы принести ему совершенно иные вести. Те, которых он так отчаянно страшился.
— Мила? — спросил он хриплым, не своим голосом, тут же вскакивая с места, чтобы броситься в её палату, но его перехватил Дан.
— Давид, послушай меня, — начала Авиталь, кладя ладонь ему на грудь, на то место, где ровно билось сердце. Интересно, почему сердце бьётся так ровно, если понимаешь, что всё? Это конец. Быть может, от этого понимания и бьётся?
Дав посмотрел в лицо Ангела невидящим взглядом, но ничего не ответил.
— Тебе нельзя к Миле. Ты сам видел, что произошло с ней от одного твоего присутствия. — Авиталь сделала глубокий вдох и продолжила, — Ей стало хуже, и мы боимся, — она запнулась, не в силах произнести то, что Давид знал и так, — Мы боимся, что это конец…
Последние слова Авиталь произнесла еле слышно, но Давид понял, потому что знал это всем своим существом.
— Отдохни, я очень прошу тебя! — воззвала к нему Авиталь, — На тебя страшно смотреть. Если что-то произойдёт, мы найдём, как уведомить тебя.
Давид машинально кивнул и повернулся, шагая к выходу из больницы. Ему хотелось кричать, чтобы вызвали врачей, чтобы попытались сделать хоть что-то, но он знал, что это не поможет. Участь Милы была решена. Впрочем, как и его…
Глаза слезились от густого сигаретного дыма, который Давид с жадностью втягивал в лёгкие. А может, это были слёзы отчаяния, потому что хотелось рыдать. Хотелось рвать и метать, рыдать и молить о том, чтобы ему вернули Милу. То отчаяние, которое поглотило Давида в этот момент, было настолько велико, что ему казалось, если он позволит ему убить себя, он умрёт от отчаяния в ту же секунду. Седьмой бокал виски лишь немного притупил жуткую, всепоглощающую боль, которая давила на сердце свинцовым грузом. Не было эйфории от алкогольного опьянения, и не было ощущения, что всё хорошо. Всё та же боль, которая текла по венам Демона, давила, убивала, терзала…
— Ты можешь сразу отказаться выслушать меня, но я знаю, как можно будет спасти Милу, — раздался вкрадчивый голос Натана, и Дав вздрогнул, лениво поднимая бокал виски и делая глоток.
Ненависть, охватившая его в первый момент, испарилась, оставив место полному безразличию. Какая разница, что и когда делал Натан, если сейчас всё решено?
Демон Желаний, очевидно, поняв, что Давид не опасен, приземлился рядом с ним на высокий стул и кивнул бармену, чтобы тот принял заказ.
— Я знаю, что Мила находится в критическом состоянии, — как ни в чём ни бывало, продолжал Натан, прикуривая сигарету и выпуская вверх струйку дыма, — И я знаю, как помочь ей.
Давид вздрогнул, отчаянно борясь с желанием послушать Натана, чувствуя, что тот лжёт, но и встать и уйти сил не оставалось.
— Зачем тебе спасать Милу? — хрипло прошептал он, залпом допивая виски и поставив стакан на стойку. — Она всё равно никогда не достанется тебе, потому что твоя сущность открыта для всех.
— Это так, — с ленцой в голосе протянул Натан, отпивая крошечный глоток виски, — Но если с Адамом демоны обретут большую силу, грешно этим не воспользоваться.
Давид вскинул бровь, пытаясь сфокусировать взгляд на пустом бокале.
— Разумно, но я почему-то тебе не верю, — ответил он, снова переходя на шёпот.
— Ну, это твоё дело, верить или нет, — Натан пожал плечами, допил свою порцию виски и, бросив на стойку крупную купюру, встал и пошёл в сторону выхода из бара.
— Подожди! — Дав сам не понял, как эти слова вырвались из его рта. Неужели он снова готов поверить Натану, после всего того, что было?
Натан неспешно вернулся на своё место, с трудом скрывая триумф на лице, но Давид не обращал внимания ни на что. А, в принципе, что он теряет, согласившись на этот шанс? Ничего. Потому что он чувствовал, что это конец.
— Что мне нужно делать, чтобы вернуть Милу к жизни? — прошептал Демон порока, не глядя на Натана.
Натан не спешил. Он задумчиво потёр подбородок, а потом наклонился ближе к Даву и заговорил так тихо, чтобы его расслышал только собеседник.
— Есть такой вариант, при котором должно выделиться столько энергии, что её должно хватить на поддержание верного выбора, который сделает твой сын. Ты просто, как отец, подтолкнёшь его к этому. Я бы даже сказал, направишь. Если ты готов, то воспользуйся этим способом.
Давид нахмурился, пытаясь прогнать алкогольный дурман, и повернулся к Натану, наталкиваясь взглядом на черноту его глаз.
— И что же это за способ? — проговорил он, пытаясь прогнать ощущение, что кто-то копается в его голове.
— Развоплощение, — просто ответил Натан, снова потянувшись к карману за сигаретами, — Ты можешь пойти к Сатане и попросить его о развоплощении. Только так ты сможешь помочь Миле и Адаму.
Натан отодвинулся от Дава, затягиваясь только что зажжённой сигаретой, а Давид судорожно вздохнул. Вопроса, сделать ли это или нет, у него просто не возникло…
Глава 14
«Это фантастика!» — подумала Мила, нежась в лучах удивительного яркого и гостеприимного света. Ощущение, что она находится в тёплой и уютной постели, не покидало девушку ни на секунду. Мила нехотя приоткрыла глаза, оглядывая то место, в котором оказалась и тут же улыбнулась сама себе. Это место было похоже на Рай. По крайней мере, если бы её спросили, как выглядит Рай, она бы описала его именно так.