Ольга Амбарцумова
Al1618
Спецкор. Любовь и тигры
Глава 1
Лететь галопом по заросшему высокой травой полю навстречу восходящему солнцу — что может быть прекрасней?! Конечно, полеты на параплане тоже доставляют удовольствие и не малое, но, когда скачешь верхом на вороном коне, таком живом и мощном — это другое. Как можно сравнивать Сайгона с чем-то еще? Ну да, это я сейчас так думаю, осаживая верного скакуна у крутого склона. И скорее всего — в воздухе, когда параплан становится частью тебя, буду думать по-другому. Да какая разница? Ведь важно то, что происходит в данный миг, здесь и сейчас. Ведь главное — я живу, дышу, чувствую и у меня есть еще на это силы. Пусть в голове куча желаний — по большей части несбыточных, пусть жизнь порой — не такая сказка, как кажется, пусть надежда что-то изменить более чем призрачная… Но я снова верю, что она есть, потому прямо сейчас мне хорошо! Вот и не надо забивать себе голову сравнениями. Нужно просто радоваться.
Эх, замечталась, заметила Алекс только теперь, когда они с Касабланкой в стремительном галопе оказались уже совсем близко. Полагаю, ждет меня нешуточная взбучка.
— Диана! Что с тобой? — начала кричать Александра еще издалека. — Что ты вытворяешь? Немедленно надень свои чертовы визоры! Ты меня слышишь?!
Я не спешила выполнять приказ, отвернулась, наблюдая за поднимающимся над лесом солнцем. Как красиво — небо с кучерявыми облачками окрасилось золотисто-розовыми лучами. Лес из мрачной громады, превратился в нечто привлекательное, рыжие стволы ближайших сосен словно светились. Только здесь и можно понаблюдать за природой, вдали от мегаполиса и всякой техники. Словно опровергая мои слова, вдали заработал трактор. Испортил все настроение, заглушив трели птичек и нарушив такую благодатную тишину.
Сайгон переступил с ноги на ногу, подбираясь ближе к подъехавшей рысью Касабланке, а я снова глянула на хмурую Александру.
— Что случилось, Алекс?
— Много чего!
Александра — все-таки красивая женщина. Это сейчас еще заметнее. Разгоряченная скачкой, с развевающейся гривой рыжих волос, с сердитым выражением лица. И не скажешь, что ей уже скоро пятьдесят. Совсем не выглядит на свой возраст. Молодые парни до сих пор засматриваются, вызывая ревность Егора.
Только кажется, что Алекс кремень, никому не дающая спуску. Я — не единственная, к кому она всегда питала слабость. Своих детей у них с Егором не случилось, вот и относятся ко мне, как к дочери.
— Диана, так нельзя! — Голос ее слегка смягчился. — Почему ты все время так поступаешь? Ты не понимаешь, как это эгоистично заставлять волноваться Егора? Ведь он уже не молод!
Хм, трудно вообще-то представить, как волнуется дядька Егор. С его немигающим взглядом, неподвижным лицом и спокойствием, которое, кажется, ничем не нарушить.
— Никто не видел, как ты приехала, — продолжала Александра, — Сайгон пропал… А ты даже визоры отключила!
— Я что — должна была вас разбудить среди ночи?
— А хоть бы и так. Чай не кисейные барышни. Ну и разбудила бы.
— Так Стешка мне открыл, даже сам оседлал Сайгона. Разве он не сказал? — вздохнула я. Совесть уже начинала мучить. Ну, правда, приезжаю, навожу переполох. Лучшего друга поднимаю в три ночи…
— Стешка-то сказал… Когда проснулся! Да и то, пришлось припугнуть. А то некая барышня, видишь ли, взяла с него честное слово — не болтать! Было такое?
Ага, конечно, попробуй, заставь его пообещать что-нибудь, если не захочет. На ходу, наверное, придумал про честное слово. Представила огромного увальня с обманчиво сонным взглядом, которого «пришлось припугнуть», а перед тем — долго будить. Бедняга!
Я запрокинула голову и стала хохотать. Не знаю почему. Просто от радости.
Господи! Кто еще так обо мне беспокоиться будет?! Смех оборвался, и на глаза навернулись слезы. И опять не понять почему.
Александра тут как тут. Прижала мне ногу боком Касабланки, подъехав вплотную, обняла крепко.
— Ну, привет, радость моя! Будет уже, Диана! Развела мокроту. И что на этот раз? Кто обидел?
— Никто! — замотала головой. — Я просто!
— Ну, раз просто, надела бы визоры, тебя уже ищут. И хватит тут стоять, поехали. Завтрак, поди, готов. Егор тебя ждет. Стешка переживает. Ты вообще о безопасности думаешь, новости смотришь? Знаешь ведь, что мы запрещаем выезжать в одиночку. Шастают тут всякие! Места-то дикие, да и колония рядом… А ты одна! Самая крутая, что ли?
Вот так, любят они с Егором попугать всякими страстями, а на самом деле — сколько ни катаюсь, никаких опасностей не встречала. Но лучше попросить прощения, а не пререкаться, не то вообще запретят мне кататься одной.
— Прости! — покаянно произнесла я и невинно поинтересовалась: — А ты разве не одна? И визоров твоих не видно.
— Я — это я, — буркнула Алекс. Думаю, шутки она не оценила.
Мы не спеша ехали назад — к обнесенному высоченным металлическим забором комплексу зданий. Еще и сенсоров охранной сигнализации немерено. Крепость просто, а не элитные конюшни.
Стешке ночью пришлось минут пятнадцать возиться, чтобы меня впустить. И всё это время он умудрялся меня воспитывать, занудно объясняя, что бы он сделал с любым другим, если б его этот «другой» в три ночи разбудил. Но вопреки обещанию дать по шее, первым делом, добравшись до меня, сгреб в медвежьи объятия и предложил отдохнуть с дороги в его каморке — мол, ночь еще и постель еще теплая. Врезала бы ему за такое, да реакция у него отменная — не позволил. Засмеялся, негодяй, типа шуток я не понимаю. Оседлал Сайгона в считанные секунды и велел не возвращаться до утра.
Наперегонки скакать Александра отказалась наотрез, злилась на меня, наверное. Или на себя, с нее станется. Не могла простить моей беспечности и оправдать свою?
А я много могла бы сказать в свою защиту. Что иногда просто жизненно необходимо побыть одной. Пусть даже с риском для жизни. Да и какой тут риск?.. Подумать, помечтать, просто вырваться на несколько часов из серой жизни. Почувствовать себя другим человеком. Да что там — просто живой. Только кого это волнует?!
Так и доехали молча. И визоры я не включила. Не могу, не хочу никого слышать! Хоть один день! Имею я право? И сама себе ответила — конечно, нет. Но все равно не включила. Хоть пару часов еще…
Ворота открыты нараспашку, а перед конюшнями собрались почти все.
Заспанный Стешка и еще трое конюхов, один из которых мне не знаком, слушали последние наставления дядьки Егора, старавшегося перекричать работающий на холостых оборотах двигатель старенького джипа. Все мужчины вооружены, кони оседланы.
Видимо, разыскивать меня собирались. Теперь стало по-настоящему стыдно. Даже если они опасность преувеличивают, должна была подумать, что всех на уши поставлю. Ведь они правы — соседство с бандитами и мародерами — не игрушки, и лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. И научены они на своем опыте — жизнь потрепала в свое время.
Парни приветливо заулыбались, но под суровым взглядом Егора тут же стушевались, повели лошадей обратно в стойла. Стешка подмигнул и поспешил заглушить мотор.
Муж Александры сам помог мне слезть с коня. Не пойми, о чем думает. В какой-то момент показалось, что даст подзатыльник, как в детстве, но обошлось.
— Завтракать! — сказал спокойно. — Все разговоры потом. Да, Ди… умойся пойди сперва.
Главный дом встретил знакомыми с детства запахами. За три часа конной прогулки я здорово проголодалась. Из кухни вкусно тянуло свежеиспеченным хлебом, но стащить лакомый кусочек — не стоит и пытаться, если там по-прежнему заправляет Алена. Не посмотрит, что любимица, которую полгода не видела — огреет поварешкой.
Потому сразу поспешила в гостевую ванную на второй этаж. Из зеркала на меня смотрело настоящее чучело. Волосы растрепались, превратившись во что-то непотребное, подбородок измазан — и когда умудрилось? Зато глаза в кои-то веки блестят, щеки горят румянцем, даже круги под глазами не так заметны.
Умылась быстро, кое-как причесалась старомодной щеткой.
Как ни спешила, в столовой уже все собрались, ждали, когда спущусь. Только при моем появлении стали рассаживаться. Алена посмотрела неприветливо, но каши наложила целую тарелку с горкой — значит — не сердится, просто в целях воспитания. Словно я по-прежнему маленькая хулиганка, доставляющая всем кучу хлопот, а не взрослый самостоятельный человек и гость, к тому же.