Как‑то мы возвращались после домашней встречи с христианами, и Сара вдруг бурно разразилась эмоциями, которые, похоже, давно копила внутри.
– Ты был такой скучный сегодня! От твоего молчания людям становится не по себе, а когда ты наконец начинаешь говорить, то бываешь таким бестактным! Тебе не следовало говорить молодоженам такие вещи.
Обвинения застали меня врасплох, но я попытался защититься – я был внимателен к людям и их словам.
Ответ Сары прозвучал уже на пару тонов выше, и с каждой фразой становился все громче и громче, в какой‑то момент она почти кричала: «Людям должно быть комфортно общаться с тобой. Ты должен помогать им, а не пугать! Нельзя замыкаться в себе».
Я замолчал, униженный ее словами и интонацией, но через несколько секунд ответил:
– Знаешь, твои слова, может, и правдивы, но не их интонация.
Мы до сих пор иногда вспоминаем друг другу эти слова – это был хороший урок для нашей семьи. Возможно, Сара верно оценила мою манеру общения, но слова и интонацию для этого она подобрала в корне неверные. Кстати, за это время Сара куда лучше меня поборола свой недостаток – совсем недавно она просила меня быть помягче с одним человеком. А я ведь служу уже тридцать лет!
Этот эпизод очень помог мне в дальнейшем. Я знал, что эта вспышка гнева вызвана любовью и стремлением помочь мне. И Сара очень хотела, чтобы я оценил эту ситуацию именно так. Но я воспринимал это как агрессию и невольно начинал обороняться. Подобные ситуации происходили раз за разом на протяжении многих лет. Она пыталась обратить мое внимание на важные вещи и непроизвольно повышала голос. Я пытался измениться, но нас все равно затягивало в эту воронку.
Через несколько лет я забыл поздравить ее с днем рождения. Сара всегда помнит все даты, но для меня они никогда не были чем‑то примечательным. Она ни разу не забыла о моем дне рождения, потому что сильно любит меня. Я знаю, что перед собственным днем рождения она всегда думала о том, занимает ли она в моем сердце такое же место.
Не подумайте, что это мелочность. Это была попытка понять меня и мужчин в целом – она знала, что многие мужчины забывают важные даты, и ей было интересно проверить, так ли будет у нас. В качестве эксперимента она спрятала поздравительные открытки и вообще все, что могло бы мне напомнить о скором празднике. Я продолжал жить в неведении, а в день «Х» вообще встретился с другом. За ужином она спросила меня: «Вы отмечали с Роем мой день рождения?»
У меня не найдется слов, чтобы описать то, что я почувствовал в этот момент. Как будто вся кровь одномоментно прилила к лицу. Как я мог объяснить это?
Я мямлил и бормотал, но, естественно, не смог объяснить, почему так случилось. Для нее моя забывчивость была доказательством моего безразличия – Саре было очень больно. Но и мне было не по себе. Я абсолютно не прав, но в то же время я не делал этого специально. Я чувствовал ее осуждающий взгляд, я был унижен. Тогда я еще не знал, что всю эту гамму эмоций можно назвать «неуважением».
Шли годы. Я продолжал свою службу пастором и консультирование супружеских пар. По мере того, как мы все лучше узнавали друг друга, мы работали над нашими отношениями. Признаюсь, у нас было много невероятных совместных моментов. Но перебранки по‑прежнему уродовали нашу семейную жизнь. Наши ссоры не были долгими, и после мы всегда искренне раскаивались и молили о прощении. Но куда все двигалось? Я должен был быть примером для пар, которых консультировал, а на деле что?
Жизнь – это то, что происходит с нами каждый день. Я думаю, что эта фраза отлично объясняет все причины. У каждого из нас были свои закостенелые привычки, которые раздражали другого. Например, я все время оставляю мокрые полотенца на кровати. Как минимум раз в месяц Сара выходила из себя по этому поводу и сердилась на меня. Или я иногда забываю о своих домашних обязанностях. В какой‑то момент напряжение нарастало и назревал скандал – я оправдывал себя и обвинял во всем ее.
У Сары частенько першит в горле, и из‑за этого она прокашливается – в начале нашей семейной жизни меня это очень раздражало. Как же это глупо! Мы молились о вечной жизни, а сержусь из‑за вещей, которые не зависят ни от меня, ни от Сары. Иногда у меня нет настроения, а Сара просила меня славить Господа вместе с ней. Но я же не прошу ее об этом в подобные моменты! По правде, мне не всегда хочется славить Господа – по‑вашему, это делает меня менее духовным?
Конфликты в семье искажают восприятие себя. Под бременем этих ссор мне казалось, что я никогда не смогу быть достаточно благочестивым, а Сара думала, что она не сможет стать хорошей женой и матерью. В этом мы ничем не отличались от других семейных пар – мы несли на себе все эти мелочи, из которых разгорался конфликт, и падали под их грузом.