Августа повернулась к Чарльзу. Ее лицо, наполовину скрытое лампой, казалось, выражало ожидание. Или Чарльзу это лишь померещилось?
Он разрывался между чувством долга и собственным желанием. Амбруаз ждал решения старшего по званию, но наконец не выдержал и заявил:
– Я бы с удовольствием хорошенько выспался. Особенно если мне позволят поупражняться на том прекрасном мелодионе, который я видел в гостиной.
– Ну конечно! – воскликнул явно довольный фермер.
– Хорошо, – кивнул Чарльз. – Остаемся.
Сдержанная улыбка Августы казалась искренней.
Жена фермера принесла глиняный кувшин превосходного домашнего кальвадоса. Чарльз налил немного себе и Августе. Они сидели в креслах, пока Амбруаз изучал клавиши старой гармоники. Уже вскоре он заиграл бравурную мелодию.
– Вы хорошо играете, – заметила Августа. – Мне нравится мелодия, только я ее не узнаю.
– «Земля Дикси». Это народная песня.
– Ее играли по всему Северу, когда Эйб прошлой осенью выставил себя на выборы, – добавил фермер. – Республиканцы под нее маршировали.
– Может, и так, – согласился Амбруаз, – только янки потеряют ее так же быстро, как проиграют эту войну. Сейчас вокруг Ричмонда «Дикси» звучит в каждом гарнизоне. – Он снова заиграл.
– Расскажите немного о себе, капитан Мэйн, – попросила Августа.
Чарльз начал говорить, очень осторожно подбирая слова, потому что боялся снова попасться на ее острый язычок. Он упомянул о Вест-Пойнте и о том, что попал туда благодаря своему кузену; потом коротко рассказал о службе в Техасе, дружбе с Билли Хазардом и о сомнениях по поводу рабства.
– Я тоже никогда не считала эту систему справедливой. Когда в прошлом декабре умер мой муж, я дала вольную обоим нашим рабам. Слава Богу, они все равно остались со мной. Иначе мне пришлось бы продать ферму.
– Что вы выращиваете?
– Овес. Табак. Недовольство соседей. Я сама иногда работаю в поле, а раньше муж мне всегда запрещал, потому что это неженственно.
Она откинулась на спинку старого кресла-качалки, положив голову на вышитую подушечку. Какой милой и слабой казалась она в свете лампы… Чарльз снова и снова постукивал пальцем по бокалу с кальвадосом. Неженственно… Она что, была замужем за слепцом?
– Полагаю, ваш супруг был фермером?
– Да. Он всю жизнь прожил на одном месте… а до него там жил его отец. Муж был достойным человеком. И добрым… хотя к книгам, стихам, музыке относился с подозрением… – Она чуть повернула голову в сторону Амбруаза, который самозабвенно играл какую-то нежную классическую мелодию, незнакомую Чарльзу. – Он сделал мне предложение через семь месяцев после того, как умерла его первая жена, – продолжала Августа. – И сам умер от той же болезни. Инфлюэнца. Он был на двадцать три года старше меня.
– Но вы любили его?
– Я хорошо к нему относилась, но любить… Нет, я его не любила.
– Тогда почему вышли за него?
– Все понятно. Еще один любитель романтичного сэра Вальтера. Виргинцы обожают его разве что чуть меньше, чем Господа Бога и Джорджа Вашингтона.
Она быстро допила кальвадос. Прежний воинственный блеск снова вернулся в ее глаза. «Он знал, что такое страдания, но умел отвергать боль, насмехаясь над ней».
– Однако ответ на ваш вопрос весьма прост и неромантичен, капитан. Мои родители умерли, и мой единственный брат тоже. Несчастный случай на охоте. Ему тогда было шестнадцать, мне – двенадцать. Других родственников в Спотсильвейни у меня не нашлось, так что, когда Барклай пришел свататься, я подумала чуть больше часа и согласилась. – Она заглянула в пустой бокал. – Мне казалось, что больше я никогда и никому не буду нужна.
– Но это же не так! – тут же воскликнул Чарльз. – Вы красивая женщина!
Августа посмотрела на него, и между ними словно промелькнула молния. Ее губы тронула мимолетная беззащитная улыбка, но она тут же отвела глаза под его пристальным взглядом и резко встала. Пышная грудь натянула ткань платья, которое она машинально одернула.
– Весьма любезно с вашей стороны, капитан. Я знаю, что некрасива, хотя и всегда мечтала о другом. «Надежда в нашем сердце как звезда»[8]. Это тоже Поуп. Ну а теперь, какой бы я ни была, я устала. Еще раз благодарю вас за спасение хинина и прошу простить мои колкости. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил Чарльз, тоже вставая. – Черт, в жизни не встречал такой женщины! – сказал он Амбруазу, когда она ушла.
– Только не влюбляться, Чарли, – сказал Амбруаз, отложив в сторону мелодион. – Полковнику ты нужен в здравом уме.
– Не будь идиотом, лейтенант! – грубо огрызнулся Чарльз, надеясь, что Амбруаз не догадается о его истинных чувствах.