— И немедленно явился к тебе? Интересно.
— Он знал, что мы с тобой были друзьями. Рауль никогда не считал Давида своим другом, у него друзей и быть не могло. Просто, как определил он для себя, использовал еще одного дурака, не больше, чем всех остальных.
— Прекрасный друг, а что его привело сюда? Он похож на того Шарля, каким был прежде?
— Нет. Сильно исхудал, изрядно обтрепан. — Давид нахмурился. — И я почувствовал истинное сочувствие к нему как к художнику. — И тут же поправился: — Хотя, конечно, он совсем другого склада, чем я.
— Конечно. Такого мастера, как ты, нет. Весь Париж знает, какой ты блестящий живописец.
— Не лги, — капризно проговорил Давид. — Я живу спокойной обеспеченной жизнью, и явления из твоего прошлого весьма докучают мне. Сначала этот Жан Жильом, наводящий справки для герцога Морландского. Теперь заявился и сам Девилл.
Раулю пришлось сделать над собой усилие, чтобы не напомнить Давиду, откуда взялось его нынешнее благосостояние. В том смутном времени, что наступило после казни Робеспьера, Раулю удалось сделать все, чтобы сохранить свое влияние и положение. Но, может, и стоило бы указать Давиду, что всем тот обязан ему, тому, кто стоит за троном его славы придворного живописца.
— Вполне естественно, что тени прошлого беспокоят нас. То была ужасная пора. — Он сокрушенно вздохнул. — Я помню, с каким жаром и пылом ты окунулся в революционную лихорадку. И отдался тем восхитительным обязанностям, которые предоставляла маленькая гильотина.
Давид вспыхнул от негодования.
— Сейчас иные времена! — И, не выдержав, вскочил с кресла. — Девилл — призрак из твоего, а не из моего прошлого. Я тебя предупредил и теперь умываю руки.
— Но, боюсь, он может снова побеспокоить тебя, — заметил Рауль. — Выброшенные из привычной жизни, люди становятся назойливыми и докучными. И твоя нынешняя слава померкнет, если на нее падет тень прошлого. Наполеон, вспомнив твою бурную революционную деятельность, может засомневаться, так ли уж ты верен ему.
— В таком случае, останови Девилла, — предложил Давид. — Поговори с ним. Я не хочу иметь к этому никакого отношения.
— А разве я сказал, что ты имеешь? — Голос Рауля стал более проникновенным. — Разумеется, я непременно переговорю с ним, и он отправится восвояси. Просто мне нужна твоя помощь, чтобы встретиться с ним. Я считаю, для нашего же спокойствия о ней никто не должен знать. Где его найти?
— Шарль сказал, что будет ждать известий от меня на улице Гренадье, восемнадцать.
— Напиши ему, что тебе удалось найти старого друга Рауля, который горит желанием свидеться с ним и рад его возвращению во Францию. Сообщи, что Рауль будет в кафе «Дюмон» на западном берегу, завтра в одиннадцать вечера.
— А почему бы ему не прийти прямо сюда?
— Мой дорогой Жак-Луи. — Рауль обвел взглядом роскошную обстановку салона. — Ты же сам сказал, что он истощен и оборван. Неразумно приводить к себе неудачника, он может почувствовать зависть и потребовать поделиться богатством. Надеюсь, тебе не пришло в голову похваляться, как к тебе благоволит наш несравненный император?
Вопрос Рауля захватил Давида врасплох.
— Я не хвастался. Ты же знаешь, деньги мало значат для меня. Но я сообщил ему, что стал самым известным художником.
Рауль с удовлетворенной усмешкой кивнул.
— Вот почему для нас обоих намного удобнее избавиться от этого человека, отправив ему записку. Выбрось его из головы. Я всегда помогал тебе. Помогу и на этот раз.
Давид с облегчением вздохнул.
— Спасибо тебе, Рауль. Ты же знаешь, художники не способны пачкать руки в такой грязи. — Он шагнул к двери. — Предоставляю это тебе. До свидания.
— До свидания, мой друг. — Как только дверь за Давидом закрылась, улыбка сошла с лица Рауля. И он резко поставил рюмку на столик.
Этот неуправляемый Шарль вечно возникал в самое неподходящее время, угрожая его благополучию. Позволив молодому художнику уехать, Рауль совершил промах, за который расплачивается годами непроходящей тревоги. Следы своего преступного прошлого ему удалось тщательно скрыть. Но с юным герцогом все оказалось намного сложнее. К нему не удалось подослать наемного убийцу. Это Бредфорд на удивление предусмотрителен. Если бы ему тогда удалось убрать мальчишку, то не пришлось бы отправлять Девилла на Таити, чтобы избежать когда-нибудь случайной встречи. И тогда бы Рауль мог бы чувствовать себя в безопасности и не менять фамилию. Он всегда старался действовать предельно осторожно, но все эти годы жизнь с оглядкой привносила нервозность в его благополучие. Дейнмаунт — заноза, которую необходимо вытащить. Глупый Девилл вернулся и грозит нарушить сложившееся хрупкое равновесие.
— Прошу прощения, мсье, но Мари хотела бы знать, будете ли вы обедать дома, — спросил его с порога Гастон.
Власть, богатство, роскошный дом — почти как у Наполеона, — убранный с еще большим вкусом. Готовые прибежать по первому знаку слуги, женщины, мечтающие доставить ему удовольствие так, как он захочет. Нет, он не может позволить Девиллу разрушить свою жизнь.
— Нет, Гастон. Я уйду и меня не будет до ночи. — Он поднялся и пошел к двери.
Следует приготовить сюрприз старому другу Шарлю.
— Ты и в самом деле вел себя безупречно, — признал Бредфорд. — Почти как истинный рыцарь.
— Я так и знал, что ты оценишь мой подвиг, — Джаред облокотился на изгородь, глядя на Жозетту и Касси, подъезжавших к ним. — Хотя относишься ко мне с явным предубеждением. И недооцениваешь мои положительные качества.
— Но не твою похотливость. В первую неделю я даже решил, что ты утратил интерес к нашей Касси.
— А что заставило тебя изменить мнение?
— У меня открылись глаза. Я понял, насколько ошибался. Но это из-за того, что у меня слишком много времени уходило на Лани. Она чрезвычайно упрямая женщина.
— Она необыкновенный человек. Ей удалось взять управление замком без всякого сопротивления со стороны слуг.
— Кто может устоять против обаяния Лани? — покачал головой Бредфорд. — Но мы сейчас обсуждаем не ее. Я приветствую твое воздержание и целомудренный образ жизни.
— В надежде, что я продолжу в том же духе, — Джаред не отрывал взгляда от Касси. До чего же она прелестна. Глаза блестели, лицо сияло. В седле она держалась с неуловимой грацией, о чем-то доверительно болтая с Жозеттой. Вдали от недремлющего ока Клары, под сводами мрачного Морланда она расцвела, как диковинный тропический цветок. — Не удивляйся, если мне это не удастся.
— Меня трудно удивить, но это нарушило бы наше мирное существование. — Он пожал плечами. — Смотри, какими близкими друзьями стали Жозетта и Касси. Лани тоже вполне удовлетворена тем, как все идет. Я продвинулся достаточно далеко в нужном направлении. Малейшее проявление… агрессивности с твоей стороны, и равновесие нарушится.
Джаред стиснул верхнюю жердь изгороди.
— Я же не собираюсь насиловать ее.
— Если ты потеряешь терпение, то…
Черт побери! Он и в самом деле начал его терять. Воздержание слишком затянулось. А ему достаточно одного взгляда на Касси, чтобы ощутить прилив желания. Поначалу ему казалось, что удастся заставить ее отказаться от первоначального намерения. Он испробовал все методы обольщения. Но всякий раз, когда оказывался с ней наедине, что-то шло не так. Иной раз ей удавалось рассмешить его, другой раз она вдруг говорила о том, что трогало его душу. Зачем переживать все эти мешающие ему эмоции?! Как бы он хотел вновь оказаться на корабле, как во время плавания, когда ни мыслей, ни разговоров, а только всепоглощающее наслаждение.
Нет, неправда. После близости с Касси, получив полное плотское удовлетворение, он пробуждался с ощущением потери чего-то очень важного. Теперь он и сам не знал, чего ему хочется. Ясно одно: он мечтает заключить Касси в свои объятия.
— Есть какие-нибудь вести из Марселя? — спросил Бредфорд.