Некоторое время гриффиндорка стояла напротив, глядя на него, склонив на бок голову.
- Почти, - ответила она после паузы. – И… спасибо тебе.
Вечеринка была почти такой же невыносимой, как Северус себе и представлял. Как и предсказывала ведьма, там было полно народу, и все они безбожно налегали на выпивку. Среди них было много мужчин, которые в большинстве своем бросали оценивающие взгляды в сторону Гермионы. Он оставался рядом с ней весь вечер и смотрел испепеляющим взглядом на тех, кто ему особенно не нравился.
Если девушка это и заметила, то ничего не сказала. Но каждый раз, когда его взгляд становился слишком черным, на его руке появлялась ее мягкая ладошка, а ее лицо озарялось доброй полуулыбкой.
Он слышал перешептывания ее коллег так же отчетливо, как и она – все присутствующие интересовались, что делают двое британцев в толпе янки; взрослый мужчина и молодая девушка, которые не отходили друг от друга ни на шаг, тихо разговаривая с характерным британским акцентом и молчаливыми жестами. Никто из них не притрагивался к спиртному, и пока они держались на почтительном расстоянии друг от друга, шепот продолжался.
- … кто же знал, что мисс Прюд будет прятаться дома…
- … разве не он всегда вел себя так таинственно? …
- … Я не знал, что она с кем-то встречается…
- … вот почему она всегда отказывалась, когда я спрашивал…
- … как ты думаешь, сколько ему лет? …
Они проигнорировали все эти перешептывания и в конце концов отошли к самому дальнему и плохо освещаемому столу, где тихо беседовали до тех пор, пока не пришло время уходить домой.
Северус был совершенно уверен, что никогда раньше не испытывал более чудесного чувства, чем то тепло в груди от ощущение ее маленькой ладошки в его руке, когда он провожал ее домой.
========== Часть 3 ==========
Глава 3
В гостиной Гермионы стояла вечнозеленая рождественская ель, украшенная красными, золотистыми, серебристыми и зелеными игрушками, синими и желтыми огоньками. В комнате витал резкий сладковатый запах хвои, смешанный с ароматом печенья и корицы.
С приготовлением печенья Гермиона справилась сама. Если оно и было слегка подгоревшим, Северус по этому поводу ничего не сказал – он обнаружил, что ему нравится вкус жженного сахара, если к нему прилагалась гордая улыбка на лице Гермионы.
Декабрь принес в их маленький городок снег и холод. Но не тот нудный мокрый снег, который превращается в слякоть и лед, стоит ему лишь коснуться поверхности земли. Это был такой снег, который плавно падал с неба большими хлопьями и аккуратно ложился на все поверхности, покрывая их пушистыми снежными шапками. Температура заметно снизилась, но это не имело особого значения ни для Снейпа ни для Грейнджер, так как они оба предпочитали закрытую одежду, длинные рукава и высокие воротники вне зависимости от погоды.
Зельевар все еще не совсем понимал, почему гриффиндорка прячет свои руки – однажды, когда они готовили, она на минуту забылась и беззаботно закатала рукава до локтей, но потом вдруг словно опомнившись резко их опустила. Снейп мельком увидел что-то, что могло быть шрамом в форме буквы «V» или, возможно, буквы «N». Ему стало любопытно, что же было вырезано на ее руках. Но мужчина не собирался настаивать и ни о чем ее не расспрашивал. А она и не рассказывала. Северус прекрасно знал, что Беллатриса Лестрейндж любила вырезать на своих жертвах слова. И это было все, что ему нужно было знать, для общего понимания всей картины.
После школьной рождественской вечеринки Гермиона стала вести себя с ним более открыто и раскрепощенно – она постоянно касалась его руки, улыбалась ему своей яркой искренней улыбкой, пританцовывала, тихо напевая какую-то мелодию. Когда она находилась рядом, было очень трудно сосредоточиться на чтении книги или на приготовлении какого-нибудь зелья – в такие моменты основным его инстинктом было следить глазами за ее движениями, тщательно запоминая ее черты, впитывая ее голос и то, как двигались ее бедра, покачиваясь в такт мотиву, который она напевала, думая в этот момент, что он не смотрит на нее.
Северус выбирал рождественский подарок для Гермионы с особой тщательностью. Их совместный поход на рождественскую вечеринку окончательно убедил его в том, что сохранение благосклонности этой девушки необходимо прежде всего для его душевного спокойствия и личного счастья. Снова дарить ей что-то для ее кота было бы грубой и непростительной ошибкой с его стороны. Поэтому он все-таки решил, что подарок будет только для Гермионы Грейнджер и ни для кого другого.
Это решение ему неосознанно помогла принять сама Гермиона – великолепная, прекрасная Гермиона, с глазами, подобными солнечному свету, преломляющемуся в стакане виски, и голосом, подобным кофе и шоколаду.
- Я не знаю, что бы я без тебя делала, - ведьма сказала это таким тихим голосом, как будто поведала какую-то тайну, в нем слышались стыд и принятие, сожаление и благодарность.
- Думаю, что это зелье неплохо справилось, - он не хотел принимать ее благодарность, как не хотел навязывать ей свои эгоистичные мечты и надежды. Мужчину это обеспокоило.
- Нет, Северус. Я… спасибо, - от чего-то девушка расстроилась. Обычно Северус так легко читал ее мысли, а сейчас, когда она пыталась сказать ему что-то важное – он, казалось, не понимал, что именно. Снейп видел, как запнулась Грейнджер и в его груди отчаянно расцвела надежда.
- Это… ничего… не стоит… - его охватило смятение, и он попытался отмахнуться от этого чувства.
- Я серьезно, Северус. Это намного больше, чем приготовление зелья или дружба… Нет я… нет, это бесполезно.
Она снова сморщила нос, а выражение ее глаз стало таким беспомощным, что волшебнику ничего не оставалось делать, кроме как помочь.
- Я понимаю, - был ли его голос всегда таким грубым?
- Что? – теперь и ее лицо озарилось светом надежды.
- Я понимаю, о чем ты хочешь мне сказать.
Их глаза встретились, черные, такие темные, что невозможно было различить, где заканчивается зрачок и начинается радужка, и карие, свет солнечных лучей, преломляющихся в стакане с хорошо выдержанным виски.
Ты нужна мне.
Ты нужен мне.
Значит, будем держаться вместе?
Да.
В этот момент все было решено. Нет, это не было сказано. Но они и без слов поняли все, что хотели сказать друг другу. Для Северуса Снейпа это будет Гермиона Грейнджер, и все.
***
По какому-то негласному соглашению Рождество решено было встречать в доме Гермионы. Это не было спланировано заранее, скорее просто Северус задержался допоздна, снегопад снаружи был довольно сильный, дом Грейнджер был теплым и уютным, а кровать в гостевой спальне была уже застелена. Он прекрасно выспался на простынях, пахнущих ее мылом. Зельевар проснулся, когда солнце только-только поднялось на горизонте, а его лучи ярко отразились от снега. Взглянув в зеркало на свою голую, покрытую ужасными шрамами шею, он поморщился и натянул черную водолазку.
К тому времени, как Снейп встал, Гермиона тоже уже проснулась и стояла у окна кухни, в одной руке держа чашку кофе, а другой обхватив себя за талию. Он остановился в дверном проеме и окинул ее изучающим взглядом, позволив красоте утра и девушки, стоящей у окна, создать ту идеальную картину, которую волшебник хотел бы запечатлеть в памяти навсегда. Нежный синий халат был слишком тонким и недостаточно теплым для кухни, выложенной кафелем, с огромными окнами, пропускавшими морозный воздух внутрь. Вырез немного провис, открывая взору нежную шею и верхнюю часть позвоночника – обычно этого вообще не было видно, но сейчас ее волосы были беспорядочно подняты наверх. В стекле окна были видны очертания ее фигурки, очерченные сверкающим сиянием солнечных лучей, отражавшихся от снега. Маг видел в оконном стекле только ее отражение: стройная фигура, длинные пальцы и изящный изгиб носа.