Северус отложил книгу в сторону, поднялся с кресла, и одним быстрым движением обнял девушку, прижал ее к своей груди, продолжая наступать на нее и заставляя тем самым пятиться спиной до тех пор, пока ведьма не уперлась спиной в ближайшую стену. Волшебник, словно все еще не веря в то, что она действительно здесь, гладил ее холодное лицо своими теплыми ладонями. Затем его пальцы скользнули ей в волосы, запутавшись в длинных, густых локонах. Он приблизил свое лицо к ее и впился ей в губы чувственным, даже немного грубым поцелуем. Гермиона ответила на поцелуй со всей страстью, на какую была способна. Ее руки гладили его напряженные плечи, а ноги обвились вокруг его пояса. Снейп чувствовал ее грудь, прижатую к его груди, чувствовал, как его твердый член прижимается к шву ее джинсов, чувствовал, как ее холодные пальцы ласкают его разгоряченную кожу, когда ведьма расстегивала его рубашку.
- Скажи мне, - задыхаясь то ли от страха, то ли от любви, то ли от слабости, но тем не менее властно приказал он своей гриффиндорке. При этом мужчина изо всех сил старался говорить так, чтобы голос его не дрожал. – Гермиона…
- Я люблю тебя, - выдохнула она ему в губы. –Никогда не сомневайся в том, что я люблю тебя, Северус.
Издав сдавленный стон, волшебник опустился на прохладный пол, не выпуская из рук свою ведьму. Она укусила его в плечо. Внезапное болезненное ощущение вернуло все его внимание к женщине, медленно согревающейся в его объятиях. Поцелуи вновь стали нежными, ласкающими, неспешными.
- Я тоже тебя люблю, - сказал он. – Ты для меня – все.
Гермиона улыбнулась ему несколько ошеломленной улыбкой.
- Глупый. Разве ты еще не понял, что для меня ты тоже – все?
Северус рассмеялся, но в глазах его стояли слезы. Он практически никогда не плакал, но переполнившийся колодец эмоций, сдавивший ему горло, подсказывал, что это сейчас как никогда возможно.
- Что я по сравнению с ними? Молодыми здоровыми героями? – теперь он намного острее ощущал свой возраст, особенно лежа на холодном твердом полу, что давил ему на поясницу, доставляя дискомфорт. Лежа вот так, с Гермионой на руках, зельевар всерьез задумался о том, чтобы аппарировать их на небольшое расстояние, до кровати.
Грейнджер опустилась на него сверху и осталась там, растянувшись на его теле.
- Ты – все, Северус, - сказала она серьезным тоном. – Я… много можно рассказывать о молодых, здоровых героях, но еще больше можно рассказать о мужчине, который способен любить тек же сильно, как ты. Ты думаешь, я этого не вижу? – спросила гриффиндорка. Она пристально смотрела на зельевара широко раскрытыми глазами. Затем положила свою маленькую, уже теплую ладошку ему на сердце. – Я чувствую это. Иногда это даже пугает своей силой, но мне это нравится. Иногда ты смотришь на меня, и я знаю, что ты думаешь о том, как сильно ты меня любишь. Я вижу это в твоих действиях, в том, как ты меня обнимаешь, как напрягаешься, если кто-то подходит слишком близко. Ты хочешь меня защищать, ты хочешь меня обнимать, ты хочешь меня, - какими бы сильными ни были ее слова, сейчас она выглядела такой уязвимой. Ее лицо было по-детски беззащитным, нависшее над ним в обрамлении буйных локонов. – А еще, ты иногда говоришь во сне.
- Я не разговариваю во сне, - озадаченно сказал Снейп.
Левый уголок ее губ приподнялся в кривой полуулыбке.
- Это случается довольно редко. И ты не слишком много говоришь. Но тем не менее это так.
- И что же я говорю? – спросил зельевар. До него вдруг дошло, что, возможно, она наблюдала за ним во сне так же часта, как и он за ней.
Ее улыбка стала еще шире.
- Мое имя.
- Да, это действительно так, - проговорил он наконец, спустя какое-то время. – Я правда хочу, чтобы ты была в безопасности, чтобы ты была счастлива.
Ведьма прижалась к нему крепче.
- А я хочу того же для тебя. И на прошлой неделе мне показалось, что ты не был счастлив, Северус.
- Я просто боялся тебя потерять, - честно признался мужчина.
- А я боялась, что ты сделаешь какую-нибудь глупость. Например, уйдешь посреди ночи. Просто выйдешь за дверь и исчезнешь, - так же честно, в свою очередь, призналась Гермиона.
В наступившей тишине отчетливо слышалось, как дождь барабанил по крыше и в оконные стекла. Какое-то время двое волшебников молчали. Северус был почти убаюкан теплом своей ведьмы, что прижалась к его боку, и колыбельной ее дыхания под монотонный шум дождя.
- Не оставляй меня, - прошептала Грейнджер.
Он осторожно повернулся к ней, его лицо оказалась от нее в нескольких дюймах.
- Я тебя не оставлю, - пообещал Снейп.
Девушка обвила руками его шею и притянула к себе.
***
Остаток визита Гарри и Рона Северус провел довольно спокойно, хотя его и распирала гордость и самодовольство по поводу его особого положения в сердце Гермионы. Он был немного недоволен тем, что они занимают почти все ее время, но мысль о том, что через несколько дней их тут уже не будет, а его гриффиндорка останется с ним здесь, в Америке, неимоверно согревала его изнутри. Все дальнейшие взаимодействия с двумя молодыми волшебниками были по-прежнему чреваты взаимной неловкостью и смущением, но все трое старались быть вежливыми и обходить опасные темы.
Снейп знал, что они расспрашивали о нем Гермиону до тех пор, пока она не пообещала заколдовать Рональду рот. Но в общении с ним они воздерживались от расспросов, что вполне его устраивало. По ночам она оставляла своих спящих друзей у себя дома и появлялась в спальне зельевара с громким хлопком аппарации. Но он и не думал жаловаться по поводу всего этого.
Когда через полторы недели друзья девушки наконец вернулись в Британию, их жизнь снова вернулась в прежнее русло. Гермиона переехала в его дом в июне. Вместе с ней в его дом переехала и ее пушистая рыжая угроза. Но вскоре волшебник обнаружил, что большой кот, свернувшийся клубком и мурлычущий у него на коленях, когда он читал, успокаивает точно так же, как и тихое бормотание Гермионы, когда она пишет письма или работает над очередным проектом. Грейнджер решила заняться садоводством, и зельевар только рассмеялся, когда увидел ее обгоревший нос и ярко-красные кончики ушей после целого дня. Проведенного в саду. А к следующему утру он приготовил улучшенное солнцезащитное зелье, которое гриффиндорка с улыбкой приняла.
Люди, жившие по соседству, скоро привыкли к (о, ужас!) неженатой паре, живущей вместе, даже несмотря на то, что о них все еще ходят разные слухи. Но на самом деле им было все равно. Единственными общественными мероприятиями, которые их интересовали, были несколько ярмарок и фестивалей, которые устраивались в их маленьком городке. И ни один из них не был религиозным.
И Гермиона, и Северус знали, что со временем все слухи о них улягутся, и жизнь пойдет своим чередом – и этого было для них достаточно.
В конце концов их ночные кошмары прекратятся, а плохие дни Гермионы будут все реже и реже. В конце концов Северус оценит всю прелесть цветов в их саду (хотя бы за то, что их можно использовать в зельях), а Гермиона в конце концов порадует своего любимого несгоревшими жаренными отбивными в день его рождения (скорее всего, это случится не раньше, чем ему стукнет далеко за пятьдесят), и они оба в конечном итоге станут известны, как «эта старая британская пара».
Настанет время, когда Марта станет слишком старой и библиотекой займется один из младших библиотекарей. А она будет каждую субботу читать сказки соседским детям. А еще через несколько лет она тихо умрет во сне. И Гермиона ровно в три часа войдет в библиотеку, сядет в любимое кресло-качалку и ни один из новых библиотекарей не скажет ей ни единого слова.
Время будет двигаться безумно медленно в их маленьком уголке, в их мирке, но Гермиона и Северус будут счастливы.