Колт точно знал, что ему делать, и, мрачно хмыкнул он про себя, похоже, что те подонки впереди тоже. С момента их поспешного бегства из Силвер Бьют они мчались к юго-западу, в сторону соленых болот Эсмеральды и прямиком к Долине Смерти, а за ними лежала Мексика. По всей вероятности, рассчитывали на то, что люди шерифа, не выдержав бешеной скачки, в конце концов прекратят погоню.
Бандиты устроились на ночь лагерем в большой расщелине, сильно заросшей низенькими мескитовыми деревьями и ароматным шалфеем, неподалеку от вершины одиноко стоящего холма. Их было пятеро: четверо отдыхали в лагере, а пятый караулил снаружи, скрываясь в кустах. Погони они не опасались, Колт понимал это. Ведь они сделали все, чтобы замести следы: подолгу кружили на одном месте, снова и снова пересекая дорогу, по которой скакали, и опять возвращались назад, даже часто ехали по воде, где подковы не оставляют следов и теперь были совершенно уверены в своей безопасности. И сейчас изощрялись в насмешках над людьми шерифа.
Но Колту были прекрасно знакомы все подобные способы и поэтому он с самого начала уверенно шел по следу. Он дал им увериться в собственной безопасности и потерять бдительность. - Думай, как твоя жертва, - снова и снова повторял когда-то отец, словно молотком вколачивая слова в голову мальчика, - постарайся поступать так, как поступили бы те, которых ты преследуешь. Постарайся предугадать каждый их шаг, по возможности прежде, чем они сами об этом подумают. Не старайся думай, как обычный охотник. Думай всегда, как будто это ты добыча.
Легкий ночной ветерок донес до Колта взрыв пьяного хохота. Да, похоже, он не ошибся и они как раз там, где он и рассчитывал их найти.
Ночь выдалась на редкость темной, луны не было видно за низко нависшими тучами. Спешившись, Колт привязал лошадь в кустах и бесшумно прошел с полмили. Ближе оставлять её было опасно, койот мог бы напугать её и тогда присутствие Колта было бы немедленно обнаружено. Очень осторожно, то и дело останавливаясь и переводя дыхание, стараясь не издавать ни малейшего звука, Колт вскарабкался по холму.
Но бандиты и не старались сохранять тишину, и до него все время доносились их пьяные выкрики и хриплый смех. Добравшись до вершины холма, Колт решил передохнуть и дать своим жертвам хорошенько напиться и уснуть.
Он устало прикрыл воспаленные глаза, и опять, как и прежде, все то же видение возникло перед его мысленным взором. Мертвое тело Шарлин лежало на улице, утопая в жидкой грязи, роскошные золотистые волосы были испачканы запекшейся кровью, а во лбу зияло черное пулевое отверстие. И вдруг живая Шарлин, капризная, своевольная, веселая, с бьющей через край энергией опять радостно хохотала над какой-то его шуткой. А затем он снова увидел её, мертвую.
Снова и снова мысли Колта возвращались к Шарлин. Он хорошо понимал, что с ним происходит. Нет, его печаль совсем не означала, что он внезапно понял, что любил Шарлин. Нет, совсем нет. И вины за собой он не чувствовал. Он не был влюблен в нее, не любил её, так как мужчина любит женщину, с которой собирается прожить до конца своих дней. Но она была чертовски привлекательна, несмотря на то, что порой сильно осложняла его жизнь. Колт понимал, почему чувствует себя виноватым в её нелепой смерти, ведь в какой-то степени несчастье случилось именно из-за него. Ему сказали, что она шла, как слепая, ничего не видя вокруг, не слыша криков предупреждения и поэтому попала в зону огня. И Колт понимал, что думала она именно о том, что произошло с ними в этот злосчастный день.
И в этом была его вина.
Он презрительно оттолкнул её от себя, не оставив ни малейшей надежды. Скандала не удалось избежать и её репутация была безвозвратно погублена. И мир, в котором Шарлин жила до сих пор, рухнул.
А потом оборвалась и её жизнь.
А для него не будет покоя на земле, пока он не отомстит за её смерть.
Он терпеливо ждал, лежа в тени остроконечной скалы, и вот, наконец, пришло время действовать. Бандиты громко храпели, валяясь вповалку у дымившегося костра.
Сунув руку за голенище сапога, Колт осторожно вытащил тяжелый нож. Страшное оружие в умелых руках, он достался Колту от отца, а Тревис завладел им на поле боя. Те, кто видел хоть раз этот нож, говорили, что это финка, а его отец называл "зубочисткой". Нож был одним из любимейших сокровищ Колта, ведь он славно послужил в свое время отцу, а теперь так же верно послужит и самому Колту.
Он бесшумно крался вперед с гибкой грацией пантеры, преследующей добычу. Теперь он уже ни о чем не думал, превратившись в живое воплощение яростной мести.
Было настолько темно, что Колт с трудом различил фигуру бандита, стоявшего неподалеку на страже. Присев на корточки, он почти слился с узловатым стволом дерева, которое долгие годы боролось за жизнь в этой безлюдной местности, но постепенно проигрывало эту борьбу. Беспечный сторож проснулся, только почувствовав холодную сталь ножа у своего горла, и попытался было поднять тревогу, но все было кончено. - За Шарлин, - тихо прошептал Колт, и одним быстрым движением перерезал бандиту горло.
Кровь потоком хлынула на землю.
Подтащив к скале бездыханное тело, Колт встал на него и шаг за шагом принялся осторожно карабкаться по склону, пробираясь ко входу в расщелину. Брезгливо вытерев кровь с ножа об одежду бандита, он снова сунул его за голенище и вытащил из кобуры револьверы.
Он уже видел отблески костра, слабо мерцавшие по стенам, и подойдя ближе, разглядел четырех бандитов, беспечно спавших у огня. Вступив в освещенный тлеющими углями круг он тихо произнес, - Это месть за смерть Шарлин, девушки, которую вы убили пять дней назад.
Его револьверы выстрелили одновременно, двое бандитов погибли, не успев даже проснуться: одному пуля попала в лоб, другому - чуть ниже правого глаза. Третий открыл глаза и вскрикнул от ужаса, ринувшись к скале в поисках укрытия, но было уже поздно. Пуля Колтрейна догнала его. Четвертый бандит все-таки успел вскинуть револьвер и выстрелить. Колт вздрогнул, почувствовав боль в плече, но устоял на ногах и выпустил в бандита все оставшиеся в барабане пули, пока тот не рухнул мертвым прямо в костер.
Костер уже почти прогорел и мертвое тело окончательно потушило слабое пламя. Колт внезапно оказался в полной темноте. Он стоял, прислушиваясь к тому, как страшное безмолвие поднимается в нем, постепенно охватывает душу и тугим кольцом сжимает горло. Сегодня от его руки пало пять человек. И странное чувство охватило его при мысли об этом, но что он чувствовал вину? Нет, ибо свершилось правосудие. Скорее, была какая-то странная пустота в душе. Вдруг показалось, что жизнь потеряла всякий смысл.