В Сан-Франциско они узнали, что с отплытием в Англию проблем не будет, и Гевин, напыщенный и высокомерный, как павлин, заказал для них каюты первого класса на «Пасифике», самом роскошном и самом быстроходном американском пароходе.
Он был оснащен по последнему слову техники, здесь было все, вплоть до электричества. Внутренняя отделка радовала глаз: огромные гостиные, обставленные итальянской и французской мебелью в стиле ренессанс, элегантные каюты с уютными креслами чиппендейл и шератон.
Гевин оставил лучший номер для себя и Делии, а Бриане заказал каюту напротив, так, чтобы ни на минуту не выпускать ее из виду. Дирк и пятеро наемников разместились в недорогих каютах второго класса на нижней палубе.
Всю дорогу от Силвер-Бьют с Брианы не спускали глаз ни днем, ни ночью. Она уже привыкла к этому, так что меры предосторожности, предпринятые Гевином даже посреди океана, не произвели на нее никакого впечатления. Когда бы она ни открыла дверь своей каюты, за ней всегда дежурил один из головорезов Холлистера. Еду ей приносили прямо в каюту, и только однажды, да и то в сопровождении охранника, выпустили прогуляться на палубу, подышать свежим воздухом. Кроме того, Гевин строго предупредил, чтобы она не смела ни с кем разговаривать.
Положение пленницы ее в какой-то мере даже устраивало, никто не мешал ей потихоньку оплакивать свою разбитую любовь и навеки потерянное счастье. Бриана была счастлива, что избавилась от общества глупой и бесцеремонной Делии.
Она с тоской вспоминала Колта и пыталась утешить сама себя, строя картины счастливой будущей жизни в Париже вдвоем с Шарлем. Бриана истосковалась по нему, ее тревожило, как прошла операция. Она надеялась, что все уже позади, раз Гевин перевел деньги в больницу.
Днем девушка часами простаивала возле маленького иллюминатора в своей каюте, задумчиво глядя на белые барашки волн. Бриане казалось, что она по-прежнему в ловушке.
Хуже всего было ночью. Даже во сне ее мучило чувство вины, и, просыпаясь в слезах, Бриана снова видела перед собой мужественное, ставшее родным лицо Колта. У нее сердце кровью обливалось при мысли, что никогда больше не придется увидеть эти смеющиеся серые глаза, ласковую улыбку, от которой в углах рта появляются две лукавые ямочки. Иногда ей представлялось, что он сжимает ее в железных объятиях и она прижимается к нему, ощущая мощь и тепло его мускулистой груди. Рыдания душили Бриану, и по утрам подушка была мокрой от слез.
Она безумно хотела его. Яростно, неистово, безнадежно.
Наверное, это и есть любовь.
Она знала, что эти сны всю жизнь будут преследовать ее, ведь пока бьется сердце, любовь к Колту будет жить в нем.
Наконец пароход доставил их в Англию, и очень скоро они уже мчались в поезде в сторону Дувра. Переплыв через Ла-Манш, Гевин и его спутницы оказались во Франции и прямиком направились в Париж.
Подъезжая к городу поздно ночью, Бриана жадно вглядывалась в море огней над Парижем, не помня себя от радости и нетерпения. Все позади.
Все в прошлом.
Она выполнила требования Гевина, и теперь ее ждет другая, новая жизнь – в Париже, вдвоем с Шарлем.
Сильные пальцы, словно железным обручем, сдавили ее запястье, и Бриана испуганно оглянулась. Это был Том, один из охранников.
– Мейсон велел отвезти тебя в гостиницу, – заявил он, не в силах оторвать масленый взгляд от ее груди. – Поехали.
Бриана задрожала, в душе называя себя трусихой. Ну конечно, сейчас ночь, она сможет поехать в больницу только утром. Хорошо, она потерпит несколько часов, отдохнет, примет горячую ароматную ванну – блаженная улыбка осветила ее лицо. Том принял это на свой счет и заговорщически ухмыльнулся в ответ, как обычно делал, поймав лукавую усмешку Делии, которая чертовски возбуждала всех без исключения охранников Дирка.
Приехав в гостиницу и проводив в номер смертельно уставшую Бриану, Том занял привычную позицию возле ее дверей. Приняв после утомительной дороги ванну, девушка легла в постель и погрузилась в глубокий сон. Прошло, казалось, всего несколько мгновений, и вот уже кто-то окликнул ее.
Бриана открыла глаза и испуганно отпрянула, увидев Гевина.
– Быстро одевайся! Через час мы должны быть на вокзале. Твой брат будет ждать нас там.
– На вокзале?! – изумилась девушка, ничего не понимая. – Почему? Как? Разве его уже выписали из больницы? Почему же ты ничего не сказал мне? – испуганно бормотала она, хватаясь за одежду.
– Хватит болтать, одевайся, – грубо оборвал он. – У меня нет времени отвечать на глупые вопросы.
Через полчаса Бриана негромко стукнула в дверь, давая знак охраннику, что готова к отъезду. На ней было одно из самых нарядных платьев, которое особенно нравилось Дани, – роскошного желтого бархата, с высоким воротничком. Поверх был наброшен жакет из той же ткани с длинными рукавами. В середине ноября в Париже бывает довольно прохладно.
За дверью ее ждал Дирк Холлистер, заступивший место Тома. Подойдя к ней вплотную, он похотливо улыбнулся и, окинув девушку восхищенным взглядом, пробормотал что-то одобрительное. Впрочем, как это бывало всегда, Бриана скользнула мимо, притворившись, что ничего не заметила. «Ну это тебе так не пройдет, – мрачно чертыхнулся оскорбленный Дирк. – Как только Гевин устанет от тебя, я уж своего не упущу, попомнишь меня, высокомерная дрянь!»
Утро было раннее, и они ехали в молчании по пока еще тихим и безлюдным улицам Парижа. Приехав на вокзал, снедаемая нетерпением Бриана даже не стала дожидаться, чтобы Дирк подал ей руку. Изящно подобрав юбку, она распахнула дверцу и выскочила из экипажа.
Девушка испуганно оглядывалась кругом и вот наконец увидела брата, по пояс завернутого в теплое шерстяное одеяло и по-прежнему сидящего в знакомом ей кресле с большими колесами. Рядом с ним застыла высокая чопорная женщина с суховатым выражением лица профессиональной сиделки, одетая в туго накрахмаленный белый халат. Бриана оцепенела, но тут Шарль заметил ее, и худенькое личико засветилось любовью. Он протянул к сестре руки, и Бриана, едва успев пролепетать «Шарль!», стремглав бросилась к нему. Высоко подобрав пышный подол юбки и не слыша летевшую ей вслед брань Дирка, она бежала по перрону к горячо любимому брату, по которому так отчаянно тосковала все эти долгие месяцы.
Упав перед ним на колени, Бриана что было сил прижала Шарля к груди, и слезы их смешались. Прошло несколько минут, но ни один не мог вымолвить ни слова, наконец Бриана выпустила брата из рук, и они оба заговорили одновременно, смеясь и перебивая друг друга.
Они даже не заметили, как бесшумно появился Гевин и отстранил сиделку, объяснив Бриане, что с этой минуты она сама должна ухаживать за братом.
Сиделка повернулась, чтобы уйти, и девушка взволнованно спросила ее, что сказали врачи, может быть, Шарлю нужен какой-то особый режим.
Бросив на Гевина быстрый взгляд исподлобья, та покачала головой и скрылась в толпе.
Бриана недоуменно оглянулась на Гевина, ожидая объяснений, но тот коротко кивнул Холлистеру:
– Отнеси мальчишку в вагон да не забудь его кресло.
Дирк направился к Шарлю, но у него на пути встала Бриана.
– Для чего ты привез нас на вокзал? – воскликнула она, обращаясь к Гевину. – Я же предупредила: мы остаемся в Париже. Мне здесь будет легче найти работу, да и Шарль будет рядом…
– Вы едете с нами, – оборвал ее Гевин, – и будь добра, Бриана, не устраивай сцен.
Снова обернувшись к застывшему Холлистеру, он рявкнул:
– А ты что стоишь? Живо в поезд!
– Нет!
Бриана, как разъяренная пантера, ринулась к Гевину.
Он получил то, о чем мечтал: состояние Колтрейна. А ей вернули единственного брата. Теперь наконец они пойдут каждый своей дорогой. И чем скорее это произойдет, тем лучше – Бриана чувствовала, что сыта по горло обществом Гевина. Если он нарушит свое обещание и не даст ей ни су, что ж, так тому и быть. Она найдет способ заработать на жизнь себе и брату, но ни одного лишнего дня не останется в компании мерзкого Мейсона и его приятелей.