— Иногда я думаю, что это преступление иметь землю и не использовать ее. Но воспитывать двоих детей и вести свое дело занимает все мое время. Надо было бы продать ее настоящему хозяину, но… — Она пожала плечами, вглядываясь вдаль. — Я люблю ее. — Хотя живу здесь всего четыре года. Мне кажется, что здесь мои корни.
— Я понимаю. — Прищурившись, Кол оглядывал окрестности. — Мужчина мог бы пустить здесь корни… прочные корни.
— Ты говорил, что у твоей матери была ферма. Ты там вырос?
— Нет. — Кол сухо рассмеялся. — Это было позже. Ее брат умер и завещал ей ферму, и она со Стивом там жила, когда я уехал.
Он вздохнул.
— Когда я был ребенком, мы постоянно переезжали, и большинство домов, где мы жили, не годились даже для скота, не говоря уж о женщине с двумя детьми.
Кол помолчал, вспоминая.
— Я поклялся, что у меня будет свой дом, двор с зеленой травой, на которой будут играть мои дети. Я заведу двух собак и качели, вот как эти.
Он вдруг заметил ее молчание. Холли смотрела на него. Кол беззаботно улыбнулся.
— Вместо этого я нигде не мог осесть. Раньше или позже, люди узнавали, что мой отец умер в тюрьме, и все начиналось сначала: пропадали деньги — значит, это сделал я. Кто-то украл машину — опять все винили меня.
Кол помолчал, вспоминая те годы, когда он рос, вынужденный постоянно защищать себя.
— Наконец все было позади. Я создал собственную компанию по строительству, женился на Дарлин, купил дом. — Он мрачно усмехнулся. — И вот я здесь.
Наблюдая за ним и заметив ярость в его глазах, Холли почувствовала, как что-то перевернулось в ее душе. Она хорошо знала о разбитых мечтах. Знала, что такое чувствовать себя в безопасности и счастливой и вдруг в одночасье потерять все это.
— Он не уйдет, Кол, — сказала она очень медленно. — Я клянусь, что он заплатит за это!
Кол посмотрел на нее, глаза его внезапно стали холодными и опасными.
— Это уж точно, он за все заплатит!
Холодная дрожь пронзила Холли.
— Но по-моему, Кол. Ты же обещал!
— Ты сама сказала, что Веймаут ни в чем не признался. И он не сделает этого, Холли. Мэр в безопасности. После всех этих лет он не выдаст себя на съедение волкам. Прошло уже слишком много времени, никому до этого нет дела.
— Мне есть дело, — яростно настаивала она.
— О, Холли. — Он взял ее лицо в ладони и прижался лбом к ее лбу. — Я не должен был приходить сюда. Я никогда не должен был вовлекать тебя во все это. Если что-нибудь случится с тобой…
— Со мной ничего не случится. — Она отодвинулась, улыбаясь, не желая больше ничего слушать. Не желая думать об этом. Поднявшись на ноги, она потянула его за руку. — Я уже готова заняться чем-нибудь более интересным…
Их глаза встретились. Затем он мягко рассмеялся и встал на ноги, распахивая дверь.
— Мы можем подбросить пару поленьев в камин и любить друг друга на том большом ковре в гостиной?
— М-м-м… звучит интересно.
— Я люблю женщин, которые обожают интересные возможности.
— А мне нравятся мужчины, которые их предоставляют.
Утреннее солнце уже вовсю жгло плечи Кола. Он давно снял свою джинсовую рубашку и перебросил ее через перила веранды, повторяя себе уже в который раз, что он сошел с ума.
Мосс был там. Человек, который убил Стива, послал его в тюрьму, ранил его; человек, которого он клялся убить все эти четыре с половиной года тюрьмы, — был там, где-то поблизости. А он, Кол с отвращением думал о себе, проводит здесь утро, занимаясь починкой качелей, при виде которых им овладевали сладкие романтические грезы.
Он не просто сходил с ума. Он полностью потерял разум!
Я должен был расправиться с Моссом уже давно, яростно упрекал он себя, поглядывая на качели. Прежде чем…
Прежде чем — что?
Прежде чем он встретил Холли Триано и начал думать обо всех этих невозможных для него вещах. Раздраженно хмурясь, он протянул руку к ящику с инструментами, который нашел в гараже.
Всего лишь четыре дня тому назад убийство Мосса представлялось ему самым важным на свете. Это была его единственная цель. Будущего для него не существовало, не было неопределенности, ожидания, других возможностей. А теперь…
Черт возьми, а теперь у него есть выбор. Он обнаружил, что у него есть и другие желания. Размышлять обо всем. Ощущать крошечные искорки надежды — надежды, черт возьми! Четыре года тюрьмы не сумели выкорчевать эту надежду.
Вопреки своему желанию, Кол оглядел окружающие холмы, чувствуя заключенные в них возможности. Мужчина может пустить здесь корни. И, таким образом, мужчина может здесь мечтать, особенно с такой женщиной, как Холли Триано, рядом…