— Я принесла изумрудный убор от мистера Кейна, — сказала она дрожащим голосом, — мистер Кейн просил миледи…
Мисс Келли жестом приказала ей замолчать. Медленно поднявшись с места, она прошла в дальний угол комнаты и опустилась на подушки дивана. На ней был богатый турецкий наряд, В волосах блестели золотые цехины, в вырезе красного шелкового корсажа видна была белая грудь, изящные восточные туфли не скрывали красоту розовых голых ступней.
Внезапно она протянула в сторону Эммы руку.
— Иди сюда! — сказала она странным глухим голосом. — Принеси коробочку.
Она внимательно смотрела, как Эмма пересекала эту огромную комнату. Затем указала на подушку у своих ног.
— Стань на колени! Смотри на меня!
Эмма все делала как во сне. Ей казалось, что из черных глаз мисс Келли направлены в ее глаза огненные лучи.
— Как ты попала в Лондон? Говори все, ничего не утаивая.
Эмма повиновалась. Мисс Келли слушала молча, гипнотизируя ее все тем же неподвижным взглядом, и только когда Эмма заговорила о Томе, она прервала ее коротким вопросом:
— Том Кидд? Ты его любишь?
Эмма едва осмелилась покачать головой.
— Я не люблю его.
Тихим голосом продолжала она свой рассказ. Она не хотела упоминать Овертона; непонятное ей самой чувство мешало ей поведать этой женщине свои ночные грезы. Однако, когда она рассказывала о вечере в театре Друри-Лейн, она нечаянно упомянула это имя, испугалась, и краска залила ее лицо.
Внезапно она почувствовала, что рука мисс Келли тяжело опустилась на ее плечо.
— Почему ты покраснела? Почему ты не смотришь на меня? Кто такой Овертон? Ты что, любишь его? Отвечай! Трусишь? Другим, Томом, ты пренебрегла, он тебе не по душе, а этого Овертона — его ты любишь, он тебе нравится. Так? Да или нет?
Эмма, дрожа, опустила голову.
— Я не знаю, — пролепетала она, — я не знаю, что это такое — любовь.
Мисс Келли взволнованно вскочила с места.
— И ты еще видалась с ним? — спросила она резко. — Он приходил к мистеру Кейну?
— Ни разу! Я его больше никогда не видела.
— Хорошо. Я узнаю, кто этот человек. Встань!
Эмма в смятении поднялась, а мисс Келли взяла со столика маленький серебряный колокольчик и позвонила. Сразу же появилась миссис Крук.
— Два поручения, дорогая моя, и выполнить их немедленно. Пусть Хоукс наведет справки о неком Чарльзе Овертоне. Я хочу досконально знать все, что касается этого человека. При этом мое имя упоминаться не должно.
— Слушаюсь, миледи.
Мисс Келли указала на пачку банкнот, лежавших рядом с колокольчиком.
— Эти три тысячи фунтов отнесите мистеру Кейну. Скажите ему, что изумруды я беру. Я забираю также мисс Лайен. Поняли? Мисс Лайен тоже.
— Мисс Лайен тоже, миледи?
Крайне удивленная, Эмма попыталась вмешаться:
— Миледи…
— Тихо? Чего вы ждете, Крук? Что еще?
Домоправительница остановилась у дверей.
— Могу ли я напомнить миледи, что она ожидает визита? Если я пойду к мистеру Кейну, некому будет впустить гостя миледи.
Мисс Келли кивнула.
— В таком случае пошлите к мистеру Кейну Дженнингса. А когда гость придет, просите его минуту обождать и доложите мне.
Миссис Крук вышла из комнаты.
Растерянная, смущенная всем тем, что на вес обрушилось, Эмма подошла к мисс Келли.
— О миледи, вы желаете, чтобы я осталась здесь? Но как же я могу? Миссис Кейн приняла меня и была всегда ко мне добра. Я должна быть так ей благодарна!
Мисс Келли насмешливо расхохоталась.
— Ты еще очень молода, дитя мое. И очень доверчива. Неужели ты думаешь, что миссис Кейн приняла бы тебя, если бы не поняла из твоего рассказа, что тобой интересуюсь я? Я ничего не покупала у Кейна целый год, и, конечно, ему изменил также мой принц и весь его двор. А это для Кейна очень чувствительный убыток. Поэтому добрая женщина возблагодарила Бога за то, что он послал ей тебя и у мистера Кейна появилась возможность вновь завязать со мной отношения. Все это было холодным расчетом, сделкой. За что же благодарность? Он уже получил три тысячи фунтов. Или тебя гнетет, что миссис Кейн подарила тебе платье и еще пару пустяков? Хорошо, я ей и это оплачу. Конечно, иное дело, если бы ты не хотела у меня остаться.
Эмма невольно протянула к мисс Кейн руки.
— Очень хочу, миледи, очень! Вы так прекрасны, так добры!
Мисс Келли улыбнулась.
— Добра? Что ты знаешь о доброте, дитя мое? Просто я влюблена в тебя, в этом все дело. А если бы ты смогла тоже полюбить меня…
Она притянула Эмму к себе на кушетку и нежно провела рукой по ее волосам.