— Как хорошо нам будет вместе! Настоящие подруги, без зависти, без эгоизма. Между нами не должен встать ни один мужчина, никто не сможет нас разлучить. Ах, как я по тебе тосковала все эти долгие-долгие месяцы. Я из Парижа написала Крук, чтобы она задержала тебя тут, если ты появишься. Она мне ответила… о, это письмо! Она ответила, что ты уже приходила и ушла, и она не знает куда. Я тотчас же вернулась. Я сделала все, чтобы найти тебя. Это были ужасные недели, пока Хоукс не отыскал тебя наконец у Кейна. Но вот ты со мной и я больше тебя не отпущу.
Она обвила руками шею Эммы и привлекла ее к себе, чтобы поцеловать. Эмма невольно отпрянула. По лицу мисс Келли скользнула какая-то тень. Она медленно выпустила девушку.
— Нет, ты меня не любишь, — сказала грустно. — Никто не любит меня.
— О, миледи!
— Миледи! Почему ты говоришь со мной так холодно, так официально? Если бы ты меня любила, ты звала бы меня Арабеллой, а я тебя Эми. — Казалось, она погрузилась в мрачное раздумье, но вдруг встрепенулась, и в глазах ее блеснул гнев. — Разве ты не видишь, что я страдаю по тебе? Зови меня Арабеллой, слышишь? Я приказываю, я этого хочу!
Полуиспуганная, полуочарованная странным обращением мисс Келли, Эмма с трудом выговорила:
— Арабелла…
Мисс Келли радостно засмеялась.
— Как робко! И ты еще хочешь стать актрисой! — Она насмешливо сморщила губы. — Я тоже когда-то хотела, пока не обнаружила, что это совершенно лишнее — становиться кем-то. Даже самая великая актриса — всего лишь содержанка мужчины. Что ты так возмущенно на меня уставилась? Это именно так. Однако я не стану тебя обескураживать. Кроме того, искусство до сих пор еще самый легкий и быстрый способ показать себя. Так что учи, запоминай, декламируй, а если хочешь ходить в театр — у меня везде ложи, пользуйся ими, сколько тебе угодно. — Она взглянула на часы, стоявшие поблизости на камине. — Уже так поздно? Скоро явится мой гость. Знаешь кто?
— Мистер Ромни?
Мисс Келли сделала пренебрежительный жест.
— Ах, этот? Он вообще здесь больше не появится. Я порвала с ним. У него постоянно приступы высокой нравственности, и тогда он желает играть роль моралиста. Нет, придет толстячок. Он хочет полюбоваться мною в новых изумрудах. Он еще так молод, в нем так много ребячливого. Но он платит, так что и мне приходится для него что-то делать. Ты что, Эми? Почему ты вскочила?
Эмма смотрела на мисс Келли с испугом.
— Платит? — повторила она. — Он платит?
Мисс Келли с хохотом откинулась на кушетку. Странным, как бы испытующим взглядом окинула она Эмму с головы до ног.
— Все, что ты здесь видишь, оплачено им. Это обходится ему недешево. Бедняга еще несовершеннолетний и располагает только небольшими карманными деньгами, которые ему выдает его папочка, этот король филистеров. Так что принцу приходится залезать в долги и обращаться к ростовщикам.
— И вы — ты — принимаешь это от него?
— Кто желает стать королем, должен заранее этому учиться. Не возьму я — возьмет другая. Всем нам надо платить, даже порядочным супругам. Только этим-то приходится хуже, чем нам. Им не так просто вырваться на свободу, если они уже сидят на золотой цепи. В этом только и разница между ними и нами. Все остальное ложь, фразы, лицемерие. Ну, не принимай такой удрученный вид дурочка! Лучше иди ко мне и захвати изумруды. Укрась меня для толстячка и надень на меня золотые цепи.
Она, смеясь, протянула белую руку, с которой соскользнул рукав, открыв изящный сгиб.
Эмма машинально повиновалась. Все услышанное оглушило ее. Саркастический тон мисс Келли, когда она говорила о Ромни, принце, о себе самой и обо всем мире, поверг Эмму в смятение и печаль. Неужели это действительно так, и повсюду царит лишь корысть и холодный расчет?
Она надела на мисс Келли браслеты, закрепила на шее, круглой и нежной, колье и вдела серьги в розовые мочки ушей.
Руки Эммы задрожали, когда она, опустившись на колени около мисс Келли, прикоснулась к ее теплому телу. Эта женщина с выступавшей из красного корсажа белой грудью, раскинувшаяся на кушетке, сложив руки под черными волосами, показалась ей ослепительно прекрасной, Темными полукружьями лежали ресницы на бледных щеках. А рот…
Взглянув на этот рот, она невольно вскрикнула. Верхнюю губу покрывал нежный пушок. Изящный, благородный изгиб, в уголках рта — маленькие затененные ямочки.
— Что случилось, Эми? — спросила мисс Келли. — Что тебя напугало?
Она все еще лежала навзничь, неподвижно, с закрытыми глазами. Белые зубы блестели за жаркими алыми губами.