Выбрать главу

По обычаю валлийских крестьян он вошел, не сняв своей матросской шляпы. Он невольно снял ее сейчас и объяснил свое появление.

Ничего плохого не произошло. Правда, мать чрезвычайно волновалась за Эмму, но после получения радостного письма из дома миссис Кейн она успокоилась. И люди в Хадне примирились с отъездом Эммы и почти не говорят о ней.

Она слушала с улыбкой. Ей было ясно, что он о чем-то умалчивает. Люди в Хадне, наверно, вынесли «бродяжке» приговор и считают ее совсем пропащей. Но когда-нибудь они поймут, что заблуждались.

— Ну а ты, Том, — спросила она, усаживая его, — что привело тебя сюда? Ты хотел посмотреть Лондон?

Он смущенно вертел в руках шляпу. Потом взглянул ей в лицо и больше не спускал с нее глаз.

— Я бедняк, мисс Эмма, который ничему не учился и не умеет складно говорить, — сказал он, запинаясь и подыскивая слова. — Но еще когда вы пасли овец на ферме мистера Блосса, кто поджидал вас каждое утро на холме и проводил с вами весь день? Кто мастерил вам шляпы от солнца из листьев водяных лилий и дудки из веток ивы? Кто следил, чтобы ваши овцы не свалились в речку Ди и не потонули?

Он смотрел на нее, ожидая ответа. Она дружески кивнула ему.

— Я этого не забыла. Том. Я очень часто об этом думаю.

— Благодарю вас, мисс Эмма. А когда потом ваша мать получила наследство и вы поступили к миссис Баркер, кто радовался вместе с вами? Кто сказал вам, что вы теперь мисс? Самая красивая и славная мисс на двадцать миль вокруг, да и на всем свете?

Снова она кивнула ему и улыбнулась:

— Это сказал некий Том Кидд, и я этим очень гордилась.

На его лицо набежала тень.

— Наверно, было бы лучше, если бы он этого не говорил… Но разве не было так всегда? Разве там, где находилась мисс Эмма, не находился и Том Кидд? Поэтому он должен остаться там же, где она.

Она удивленно его прервала:

— В Лондоне? Ты? Ты приехал ради меня? Но ведь я тебе говорила, что ты не можешь мне помочь, я должна идти своим путем одна.

Он печально покачал головой.

— Одна? Среди мрачных домов и чужих людей. Без единой души, которая вам знакома, с которой вы можете говорить о том, что было раньше, о матери и о доброй старой земле на берегу Ди.

— Добрая старая земля! — В ней вновь вспыхнула ненависть к убогому детству и к выпавшим на ее долю унижениям. — С этим покончено навсегда. Никогда больше не говори мне об этом. Знаешь, Том, будет в самом деле лучше и для тебя, и для меня, если ты не останешься здесь.

— Лучше? Чем вам повредит, если Том разок пройдет вдалеке мимо вас? Если он порадуется, что у вас все хорошо?

Она насмешливо поджала губы. Все его поведение раздражало ее.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы у меня было все хорошо? А не надеешься ли ты, что настанет день, когда я окажусь в нищете, присмиревшая, усталая?

— Мисс Эмма!

— Это именно так. Вот тогда ты сразу появишься и придешь мне на помощь и станешь моим спасителем. Но ты напрасно надеешься. Том. Тебе никогда не придется стать свидетелем моего поражения.

Он побледнел и медленно встал с места. Его руки, державшие шляпу, дрожали.

— Мисс Эмма, я человек небольшого ума и не ученый. Но я никогда не думал о вас плохо. Приехав сюда, я хотел лишь одного: чтобы здесь был хоть один человек, к которому вы могли бы обратиться в случае нужды и который заступился бы за вас. — Он помолчал немного, как бы испугавшись того, что хотел сказать, затем собрался с духом. — И все-таки то, что вы говорите, верно. Я люблю вас. Я всегда вас любил, мисс Эмма. И было время, когда в моих мечтах я рисовал себе уютный маленький дом у залива Ди, и в этом доме…

Полная сострадания, она подняла руку.

— Не продолжай, Том. Я тоже тебя люблю, но не так, как ты хочешь. Я думала, что смогу избавить тебя от жестоких слов, но теперь я должна сказать правду, хотя тебе и будет больно. Твои мечты никогда не сбудутся. Я предназначена не для тебя. Я не стану твоей женой.

Он наклонился к ней. Лицо его еще больше побледнело, глаза смотрели грустно и безнадежно.

— Никогда, мисс Эмма? Никогда?

Она спокойно выдержала его взгляд.

— Никогда, милый Том. Для меня существует лишь одно: достичь своей цели или погибнуть.

Он пару раз кивнул, как бы подтверждая, что предчувствовал такой ответ.

— Спасибо вам, мисс Эмма, — сказал он тихо. — Теперь я знаю, как быть.

— Ты вернешься в Хадн?

— Я останусь в Лондоне. Может наступить день, когда я буду вам нужен. Вы позовете меня тогда не думая о том, что сегодня между нами произошло? Вы можете это сделать, мисс Эмма. Никогда ни одно слово об этом не сорвется с моих губ. Обещаете мне?