— Ого! — изумился Никита. — Это же серебряная гривна!
— Вот-вот, о чем я и толкую.
— 1520 год, — прочитал Никита дату, выбитую на серебре. — Неужели почти четыреста лет этому подземелью?
— Даже больше. Москва-то когда была основана? Вот, считай, первые ходы тогда и вырыли. А еще, — старик понизил голос, — есть другая причина.
— ??
— Клады, — глухо прозвучал голос старика.
Никита почувствовал, что кровь приливает у него к голове. «Вот оно!»
Ведь не просто так поселился он в этом подземелье — авантюрная жилка играла в нем всегда.
— Сокровища несметные были тут в земле зарыты. Правда, думаю, что почти все уже растащили, но кое-кому везет и до сих пор. Вот в прошлом году один мазурик здесь шлялся, краденое прятал. Как-то раз от нечего делать взял и в стену ногой пнул. Кирпичи и обвалились. А там! Мать честная! Целый сундук золотых червонцев. Так теперь он фабрикантом заделался. Дом купил на Сретенке, собственный выезд держит. Как говорится, дуракам везет. А я мимо этого места триста раз ходил… Э-э, — махнул он рукой, — чего уж там говорить.
— А может, где-нибудь еще клады есть, — попытался успокоить его Никита. — Получше поискать — и найти можно.
Да нет, Никитушка. Клад — он всякому в руки не дается. Он сам владельца выбирает. Правда, непонятно как. Но есть поверье, что клады иногда опускаются в земле, а иногда поднимаются. И если тебя клад выберет, то сразу к поверхности ближе станет. А то и уголком наружу покажется. Вот так-то.
— А как же сделать так, чтобы он именно тебя выбрал?
— Э-э, брат. Это наука сложная. Хитрая наука. Однако кое-что и я знаю…
Глава 10. Учитель истории
Первое сентября семьдесят восьмого года прошло в спасской средней школе номер два как обычно — построение классов на расчерченном мелом асфальте, торжественная линейка, приветствия директора и завуча, трогательные слова недавних выпускников, напутствия ветеранов войны.
Стояла теплая, солнечная, располагающая к лени погода, и ученики седьмого «А» класса тосковали. Кому охота париться в душном классе вместо того, чтобы купаться до одури в городском пруду или играть в казаки-разбойники! Три летних месяца пробежали незаметно, впереди маячили скучнейшие школьные будни…
Первый урок — история СССР. Училка — омерзительная тетка, считавшая, что ее предмет самый главный, что без него невозможно жить. Занятия превращались в мученическую пытку. Оценивая скудные знания своих подопечных, она не знала жалости. Прошлый год больше половины учеников седьмого «А» закончили, имея по истории «пары», и пыхтели чуть ли не весь июнь, вытягивая «троечку».
Терпение класса лопнуло. Жестокая месть была намечена на первый день нового учебного года. В ход были пущены все методы психического воздействия — на учительском стуле покоилась канцелярская кнопка, классный журнал был натерт чесноком, мел источал запах мази Вишневского.
Но юных мстителей неожиданно постигло разочарование. Вслед за историчкой в кабинет вошел стеснительный молодой человек в сером костюмчике и со стареньким портфельчиком в руке. Его тяжелый подбородок обрамляла жиденькая, но аккуратно подстриженная бородка. Он посмотрел на учеников сквозь толстые линзы очков, прокашлялся и тихо сказал:
— Здрасьте, дети.
Дети молчали.
— Здравствуйте! — требовательно взвизгнула историчка. — С кем здороваются? Разве не с вами? Все вместе, по моей команде! И-и-и! — она взмахнула рукой.
— Здрась-те!!! — гаркнул класс.
— Вот такой у нас контингент… — шепнула историчка молодому человеку. — Противостояние по любому поводу… Все из-под палки…
— Да, я понимаю… — ответил одними губами тот.
— Бывает…
— Я хочу представить вам нового учителя истории! — громко и торжественно произнесла она. — Николай Иванович Бобров! Поступил к нам по распределению из Москвы! Прошу любить и жаловать.
Николай Иванович застенчиво поклонился.
— Можете радоваться, — продолжала историчка, — я от вас ухожу. Но знайте! Я буду рядом!
— В каком смысле? — поинтересовались с дальней парты.
— Кротов, опять ты? — Учительница бросила на мальчишку гневный взгляд. — Опять ты со своими неуместными вопросами? Что ты не понял?
— Странно получается… — Мальчик поднялся из-за парты. — Вроде вы от нас уходите… И вроде будете рядом…
— Объясняю для тупых: я буду преподавать в младших классах. Но с вас глаз не спущу! Я попросила Николая Ивановича, чтобы он лично сообщал мне об отстающих. Кстати, Кротов, я что-то твоего брата не вижу.