Эми подавила улыбку при воспоминании о гостинице.
— А Джош плакал, когда произносил свою речь. Это мне показалось очень милым, — собеседницы машинально кивнули, понимая, что это вне сомнения было очень мило, но от собственных мужей они бы такого не стерпели.
Как только Эми израсходовала весь словарный запас, описывая кружева и шляпы, она решилась затронуть более близкую им обеим тему и, густо покраснев, созналась, что немного покувыркалась с парнем по имени Люк, который нравился ей уже не один год.
— Вот это да-а-а, подумать только! Ты шутишь? Рассказывай! — взорвалась эмоциями Люсинда.
Эми залилась краской, на этот раз от гордости, и попыталась спрятать восторг за ломтиком огурца.
— Его зовут Люк Хардинг, мы не виделись много лет, но…
— Случайно не тот Люк Хардинг, у которого обалденная маленькая задница? — Люсинда наморщила лоб.
— Ну, если приглядеться, думаю, да. А что?
— Боже милостивый, каков предатель! — бросила Люсинда. В нее давно уже вселился дух фильма «Завтрак у Тиффани», и она частенько выкрикивала реплики Холли Голайтли, правда, несколько менее изящно, чем Одри Хепберн.
— А то, дорогая моя, что он уже бог знает сколько живет с моей подругой Кэйт! О Господи, бедняжка Кэйт!
Эми чуть не задохнулась от потрясения.
— Я знала, что у него есть девушка, но… Господи, Люс, только не твоя Кэйт!
Люсинда закивала так энергично, что ее губы превратились в мелькающее ярко-красное пятно на фоне молочно-белого лица, как светомузыка. У Эми зарябило в глазах, и она почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
— Да, моя Кэйт! Так мерзко, дорогая. — Начальница помолчала, угрюмо размышляя о факте измены. — И как он в постели?
Когда вернулся фотограф, они истерично рыдали, а тональный крем был размазан по всему помещению студии. На мгновение бурный поток сплетен и сказок, имеющих непосредственное отношение к мужскому достоинству Люка Хардинга, оборвался. Фотограф посмотрел на них, резко развернулся и вышел. Чем вызвал приступ судорожного смеха, больше похожего на икоту.
Позже, подбирая разбросанные по полу булавки и полароидные снимки, Эми перебирала в памяти события прошедших выходных. Должно быть, все дело в шляпе, решила она.
Сэсил Битон — да, шляпа подчеркивала сходство с его работами. Фотопортрет с выставки-ретроспективы Битона, на которой представлены снимки красавиц прошлого с осиными талиями и изогнутыми бровями. Эми на шаг отступила от зеркала и осталась очень довольна своим внешним видом. Черный брючный костюм красиво облегал ее стройное тело, черно-белые туфли напоминали шкуру дикого животного, а новая черная шляпа с широкими полями смотрелась изумительно. Картину дополняли приколотые к шляпе свежие белые розы.
Увидев, как она гордится нарядом, наверняка бы нахмурились все «желающие ей только добра» подруги, которые места себе не находили оттого, что в возрасте двадцати трех лет Эми вдруг начала расцветать. Благодаря художественному вкусу, в ее внешности, и без того аристократичной, появился штрих гламурной и совершенно обезоруживающей эксцентричности. У Эми было такое чувство, что подругам она больше нравилась долговязой девочкой-подростком, которая ходила в вечно задирающейся юбчонке на полусогнутых ногах в попытке казаться ниже, и была для ребят «своим парнем». Теперь, как полагали доброжелательницы, ее эго стало неуправляемым: она слишком вжилась в бессчетное количество прочтенных романов и, по их мнению, видела реальность в розовом свете.
Эми взяла сумочку с обтрепавшимися швами и резво сбежала к такси. Она была знакома с Мирандой много лет. Миранда всегда отличалась привлекательностью, с ее роскошными черными кудрями и такими изящно очерченными пухлыми губками, что лишь малой горстке математиков на всем земном шаре удалось бы решить уравнение их редкой формы и симметрии. Сегодня Миранда выходила замуж за Джоша, который был подходящей парой для такой изысканной девушки, как она.
Когда Эми стояла в церкви, ее глаза закрывала шляпа, но ягодный ротик должным образом реагировал на все перемены в атмосфере церемонии. Еле уловимая улыбка соответствовала легкому ропоту в рядах гостей, а обеспокоенно опущенные уголки губ — перспективе «пока смерть не разлучит нас». Она едва ли осознавала, какое внимание к себе привлекала. А вернее, осознавала ровно настолько, насколько все женщины способны заметить производимое ими впечатление.