По ее лицу было легко понять, что она ждет, когда он начнет высмеивать ее.
Михаил поднялся и достал кусок оленины из горшка, вынул булку из–под полотенца. Поставил еду перед ней на стол, улыбнулся. Тень удивления пробежала по ее лицу, когда она, подняв глаза, взглянула на него.
Чувствуя дикий голод, она приступила к еде. Он налил ей кофе. Она, прихлебывая, наблюдала за тем, как он наполняет таз горячей водой. Когда он, положив локти на стол, посмотрел на нее, она опустила голову и продолжала есть.
— Сядь сюда, — сказал он, когда она закончила с едой. Усталость была такой сильной, что она с трудом могла подняться со стула, но сделала, что он просил. Он встал на колени, поставил таз у ее ног и снял с нее ботинки.
Весь обратный путь она представляла, как он будет торжествовать и насмехаться над ней, попирая ее и без того сломленную гордость. Вместо этого, он склонился перед ней и моет ее грязные уставшие ноги. Борясь с комом в горле и сдерживая слезы, она посмотрела на его темноволосую склоненную голову и испытала целую бурю чувств. Она надеялась, что чувства умолкнут, но они кричали все громче. С каждой минутой они причиняли ей все больше боли.
Его руки были так нежны. Он был так заботлив. Намылив ее ноги, он начал растирать их, массируя и облегчая боль. Вылил грязную воду за дверь и налил новую. Поставив таз ей на колени, он взял ее руки в свои и тоже намылил их. Он поцеловал ее грязные изодранные ладони и натер их мазью. Затем обернул чистыми бинтами.
«А я его ударила. У него текла кровь…»
Постыженная, Ангелочек сжалась. Когда он поднял голову, она всмотрелась в его глаза. Голубые, как чистое весеннее небо. Она никогда раньше не замечала этого.
— Почему ты делаешь это для меня? — тихо спросила она. — Почему?
— Потому что для некоторых одна миля может быть длиннее тридцати. Он расчесал ее волосы, распутывая и убирая с них грязь, раздел ее и уложил в постель. Не раздеваясь, он лег рядом. Не говоря ни слова, ничего не спрашивая.
Ей хотелось все объяснить. Ей хотелось извиниться. Но она не могла произнести ни слова. Слова застряли в груди, и, словно маленькие горячие камешки, они давили на нее все сильнее.
«Я не хочу это чувствовать. Не могу. Я этого не переживу».
Михаил приподнялся, опираясь на локоть. Стал гладить ее, убрал волосы со лба и висков. Она вернулась в его маленький домик и выглядит еще более несчастной и потерянной, чем раньше. Ее тело словно лед. Он прижал ее к себе, стараясь согреть.
Ангелочек не пошевелилась, когда он поцеловал ее. Если ему нужен секс, он его получит. Все, что желает. Что угодно. По крайне мере сегодня.
— Попытайся уснуть, — заговорил он. — Ты дома, в безопасности.
Дома. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. У нее не было дома. Она опустила голову ему на грудь, ровное биение его сердца успокаивало. Она долго лежала так, но, несмотря на усталость, не могла уснуть. Отстранившись, улеглась на спину и уставилась в потолок.
— Поговорим об этом? — спросил Михаил.
— О чем?
— Почему ты ушла.
— Я не знаю.
Михаил внимательно посмотрел на нее, нежно провел пальцем по ее щеке.
— Я думаю, ты знаешь.
Она тяжело сглотнула. Сейчас она боролась с новыми чувствами, с которыми до сих пор не сталкивалась, поэтому не могла понять, что ее мучает.
— Я не могу, это объяснить.
Он обвил ее локон вокруг пальца и нежно потянул.
— Когда я попросил тебя сказать мое имя, ты больше не могла делать вид, что между нами ничего не происходит, правда? Я хотел попасть внутрь твоего сердца, — сказал он тихим низким голосом. — У меня получилось?
— Немного.
— Хорошо. — Он снова провел пальцем по ее лицу. — Женщина — это либо стена, либо дверь, возлюбленная.
Она слабо усмехнулась и посмотрела на него.
— Ну, тогда я, наверно, дверь, через которую прошли тысячи мужчин.
— Нет. Ты стена, каменная стена, десяток футов толщиной и сотни футов высотой. Я не смогу проникнуть к тебе один, без помощи. Но, как видишь, продолжаю пытаться. — Он поцеловал ее. — Мне нужна помощь, Фирца. — Она ответила на поцелуй, прикоснувшись к его волосам. Начав возбуждаться, он отодвинулся. Он знал, как сильно она утомлена.
— Повернись на бок, — сказал он нежно. Крепко прижав ее к себе, он обнял ее и провел губами по волосам. — Спи. — Она расслабилась. Через несколько минут сон овладел ею.
Она лежала под защитой объятий Михаила. Ей снилась толстая высокая стена. Он был рядом, сажая виноградные лозы. Как только они попадали в почву, то сразу же начинали расти, распространяя вокруг жизнь и пробиваясь сильными зелеными побегами сквозь стену. Стена потихоньку рушилась.
Михаил лежат в темноте, сна не было. Он устал надеяться, что когда–нибудь сможет пробиться к ее сердцу. «Как мне достичь ее, Господь? Подскажи мне как!»
Он закрыл глаза и уснул мирным, спокойным сном, забыв о враге, который все еще правил миром. Битва еще не была выиграна.
Павел возвращался домой.
14
Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.
Иисус Христос. Евангелие от Матфея 7:1Остановившись на холме, Павел бросил на землю свои немногочисленные вещи. Он увидел Михаила, работавшего в поле, и, сложив ладони рупором, позвал его. Михаил оставил плуг и побежал к нему навстречу. Они обнялись. От объятий этих сильных и надежных рук Павел готов был разрыдаться.
— Михаил, как же я рад тебя видеть, — сказал он с дрожью в голосе от усталости и избытка чувств. Радость и облегчение были так велики, что ему пришлось бороться со слезами. Наконец, он справился с собой, придав лицу уверенное выражение. Он не брился уже несколько недель, его волосы отрасли. Месяцами ходил в одной и той же одежде. — Видок у меня, должно быть, — он усмехнулся. — Это было ужасно. — Тяжелая работа за гроши, а иногда вообще ни за что, пьянки, чтобы забыться, женщины, о которых лучше не вспоминать, и вечная борьба за выживание.
Михаил положил руку ему на плечо.
— Ты будешь выглядеть гораздо лучше после того, как помоешься и пообедаешь. — Павел слишком устал, чтобы протестовать, когда Михаил поднялся на холм и взвалил его скарб себе на плечо. — Как дела на Ююбе?
Лицо Павла скривилось в кислой гримасе.
— Уныло и холодно.
— Нашел то, что искал?
— Если там и есть золото, мне не удалось найти слишком много. Того, что я добывал, с трудом хватало, чтобы выжить. — Он посмотрел вдаль и подумал о Тесси. Последние несколько дней он только и делал, что думал о ней. Он вспоминал о том, как они мечтали переехать в Калифорнию и построить себе дом. Когда он ее потерял, его повлекло на добычу золота. Каждый раз, думая о ней, он чувствовал, как боль поднимается снова.
«Тесси, у дорогая… Зачем ты умерла?»
Против желания его глаза наполнились слезами. Он так нуждался в ней. Он не знал, что будет делать без нее. Жизнь после ее смерти потеряла смысл.
— Ты надолго домой? — спросил Михаил. Павел кашлянул.
— Я еще не знаю, — честно признался он. — Я просто устал. — Сегодня он был слишком измотан, чтобы найти в себе силы думать о том, что будет завтра. — Я бы не пережил зиму в горах. Я не знал, смогу ли вообще добраться до дома, — Теперь, когда он был дома, он вновь ощутил боль из прошлого. Слава Господу, что он может провести зиму с Михаилом. Он мечтал о долгих умных беседах. Все, о чем говорили мужчины у потока, было золото и женщины. С Михаилом можно поговорить о многом, например, о больших проектах, которые вселялись бы в разум и пробуждали надежду.
Он устремился за золотом, рассчитывая таким образом поймать удачу за хвост. Михаил было поехал с ним, но пробыл там всего несколько месяцев. «Это не то, что я хочу от жизни», — сказал он однажды и попытался уговорить Павла вернуться домой. Но гордость заставила Павла остаться. Однако было холодно, иллюзии рушились одна за другой, и, в конце концов, голод повлек его домой. Даже не недостаток еды или богатства, но глубокий духовный голод.