— Как долго я здесь просидела?
— Ты выглядела такой умиротворенной. Прости, если разбудил тебя. А щеки у тебя немного порозовели.
Она потрогала их и ощутила тепло.
— Добавила красного цвета к своим синякам.
— Ты хочешь есть? Она была голодна.
— Ты, кстати, мог бы научить меня готовить. — Поднимаясь со стула, чтобы войти в дом, она сморщилась от боли. Ей обязательно нужно научиться готовить себе пищу, потому что придет день, когда она сможет жить одна.
— Для начала нужно как следует разжечь огонь. — Он пошевелил угли и добавил дров. Потом вышел и принес кусок соленой оленины. Порезал на куски и бросил в кипящую воду. Ангелочек почувствовала душистый запах приправ, когда он, взяв щепотку пряностей, растер их между пальцев и бросил в котел.
— А теперь пусть поварится немного. Пойдем во двор. — Он взял корзину, и они вместе вышли в огород. Наклоняясь к грядкам, он бросал в корзину морковь и лук и объяснял ей, какие из плодов уже поспели. Выдернул из земли куст картофеля. Она не хотела признаться, но была изумлена. Если бы кто–то спросил у нее, откуда берется картофель, она бы наверняка сказала, что его завозят из Ирландии. Картошки с одного этого куста вполне может хватить на несколько дней.
Выпрямившись, Ангелочек увидела, как Осия склоняется в нескольких шагах от нее и, вырывая растения, отбрасывает их в сторону. Перед ее глазами вдруг четко всплыла картина из прошлого. Ночь, луна и мама, которая срезает цветы и злобно разбрасывает их в разные стороны. Мороз пошел по ее коже.
— Зачем ты вырываешь то, что посадил?
Михаил оглянулся, удивленный ее тоном. Ее лицо было бледным и искаженным. Он выпрямился и вытер руки о штаны.
— Я вырываю сорняки, потому что они пожирают все остальное. У меня для этого не было времени. Потом, попозже я попрошу тебя ухаживать за садом. Когда ты сможешь это делать.
Он взял корзину и кивнул в сторону холмов.
— Там есть много разных дикорастущих, но съедобных растений. Цикорий, горчица и салат. Я объясню тебе, что нужно собирать. Вниз по ручью, в полумиле от нас, есть смородина. Она созревает к концу лета. Вверх по ручью растет черника. У нас есть яблоки и лесные орехи. — Он отдал ей корзину. — Помой эти овощи в ручье.
Помыв овощи, она вернулась в дом. Михаил показал ей, как чистить и резать лук, морковь и картошку, и оставил ее за этим занятием. На огне кипело мясо, он взял железную кочергу и передвинул горшок чуть дальше от огня.
— Помешивай время от времени, а я пойду, посмотрю за скотом.
Оленина кипела медленно, поэтому Ангелочек, взяв кочергу, снова передвинула горшок на сильный огонь. Содержимое стало кипеть слишком сильно, и она поспешила подвинуть горшок обратно, подальше от огня. Так она вертелась, помешивая и подвигая, подвигая и помешивая. Жара и работа утомили ее. Она смахнула со лба мокрую прядь волос. Глаза резало от дыма.
Вернулся Михаил с вёдром воды. Быстро плюхнул его, расплескав воду на пол.
— Осторожнее! — Он схватил ее за руку и оттащил от огня.
— Что ты делаешь?
— Твоя юбка дымится. Еще минута, и ты бы могла загореться.
— Мне же нужно стоять близко, чтобы мешать оленину! — Крышка на горшке подпрыгивала, жидкость кипела и переливалась через край на раскаленные докрасна камни. Не подумав, она схватилась за ручку. Вскрикнув, выругалась и наклонилась за кочергой.
— Аккуратнее! — успел предупредить Михаил, но она словно оглохла. Дернув слишком сильно, она вырвала решетку, на которой стоял горшок. Он с грохотом упал, содержимое вылилось. Огонь зашипел, по комнате полетели искры. Облако дыма наполнило комнату резким запахом горелой оленины.
Она даже с этим не может справиться! Ангелочек бросила железную кочергу в камин и села в плетеное кресло. Наклонившись вперед, она держалась за ноющее ребро.
Михаил открыл окна и двери, дым понемногу рассеивался.
Сжав зубы, Ангелочек смотрела на кусок оленины, догорающий в огне.
— Ваш обед готов, мистер. Он сдерживал улыбку.
— В следующий раз у тебя получится. Она взглянула на него.
— Я не умею готовить. Не могу отличить сорняк от моркови, и если ты поставишь меня за плуг, у тебя не будет ни одной прямой борозды, на которой можно хоть что–нибудь посадить. — Она поднялась. — Ты хочешь, чтобы я работала. Хорошо. Я буду работать. Буду делать то, что умею. Вот здесь. — Она указала на кровать. — Если угодно, прямо сейчас. Если кровать не удовлетворит ваших фантазий, можно на полу, или в конюшне, или где вам будет угодно. Только скажите.
Он глубоко вздохнул.
— Это был всего лишь горшок с олениной, Мара. Она кипела от разочарования.
— Как мог такой святоша, как ты, выбрать меня? Ты что, испытываешь свою веру? Правда? — Быстро пройдя мимо него, она вышла во двор.