— Мы с тобой говорим на разных языках, — с грустью ответил он. С таким же успехом он мог бы пытаться поговорить с мексиканской девушкой. — Ты будто борешься со мной, хотя не понятно зачем.
Она не смотрела на него. — Разожги огонь еще раз: я хочу понять, что я не так сделала.
Он сделал то, что она попросила. Она смотрела очень внимательно и поняла, что делала все правильно. Почему же у нее никак это не получалось? Огонь в камине снова полыхал, у него это вышло всего за несколько минут. Она даже не смогла поджечь дрова, а его огонь пылал и будет гореть до утра.
Ангелочек резко вскочила на ноги и отступила. Она ненавидела его опытность. Она ненавидела его спокойствие и уверенность. Ей хотелось все это разрушить, и у нее было единственное оружие, которым она владела в совершенстве.
Она медленно потянулась, зная, что он смотрит на нее.
— Я думаю, что в конце концов, у меня получится, — проговорила она, садясь на кровать. — У меня болят плечи. Ты можешь сделать мне массаж, как раньше?
Михаил встал рядом с ней и стал разминать ее спину, снимая с нее напряжение, которое зато теперь начало возрастать в нем самом.
— Как хорошо, — произнесла она томным голосом, и его сердце забилось быстрее. Ее волосы, как шелк, скользили по его рукам. Когда он поставил одно колено на кровать, она положила на него руку.
«Ах, вот оно что», — с грустью подумал он. Она поняла, что не может разжечь огонь в камине, но легко может разжечь его. И ей не потребуется слишком много времени. Он отступил, намереваясь уйти.
Но Ангелочек последовала за ним. Она обвила его руками, крепко прижимаясь к его сильной прямой спине.
— Я знаю, что мне нужен кто–то, кто смог бы позаботиться обо мне, и я рада, что ты вернулся за мной.
«Господь, дай мне силы!» — Михаил закрыл глаза. Когда ее руки заскользили по его телу, он поймал ее кисти и выскользнул из ее объятий.
Повернувшись, он увидел, что Ангелочек приготовилась играть свою роль, которую она прекрасно знала. Она знала, что сказать. Мягкие, прерывистые слова… Слова, которые проникали в его сердце, такие вымеренные, рассчитанные. Слова, намекающие, что его отказ ранит ее. Слова, разжигающие чувство вины в его бурлящей крови. Она вынуждала его сдаться и предлагала для этого и причину, и оправдание. Его и так уже ослабил тот последний вечер в борделе. Он был как агнец, идущий на заклание.
Ангелочек вновь приблизилась к нему. Она полностью заглушила свои эмоции. Теперь ею управляли воля и разум. Встав на цыпочки, она притянула его голову к себе и поцеловала его. Михаил запустил пальцы в ее волосы и ответил на поцелуй.
В войне против него она использовала самое мощное оружие из всего, что было ей знакомо. Она ничего не знала о том, как готовить еду или разжечь огонь, но в этом была профессионалом.
Он освободился из ее объятий, взяв ее за плечи.
— Ты безжалостна, — сказал он, не желая сдаваться. Ангелочек посмотрела на него и поняла, что не смогла его одурачить. Он точно знал, что она делала и почему. Она попыталась вырваться, но он не отпускал ее.
— Все не обязательно должно быть так, как ты привыкла.
— Пусти меня! — Она вырывалась изо всех сил. Увидев, что она делает себе больно, Михаил отпустил ее. Она отошла подальше от него.
— Ну что, сейчас ты чувствуешь себя лучше?
— Да! — прошипела она сквозь зубы.
— Да поможет мне Бог!
Она хотела, чтобы он ощутил нечто большее, чем просто физическое неудобство. Она хотела уничтожить его. Хотела, чтобы он извивался, как червяк на крючке. Она уселась на плетеный стул и смотрела прямо перед собой.
Михаил уныло посмотрел на нее. Ее молчание звенело проклятием в его ушах. Она думает, что проиграла, но неужели она решила, что он выиграл? Он вышел на улицу. «Есть ли у этой женщины в характере хоть одна покладистая черточка? Или же мне придется всю жизнь бороться с ней? Господь, она сражается нечестно».
«ОНА СРАЖАЕТСЯ С ТОБОЙ ЕДИНСТВЕННЫМ ОРУЖИЕМ, КОТОРОЕ ЗНАЕТ».
Михаил спустился к ручью и встал на колени, ополаскивая лицо ледяной водой. Он стоял так довольно долго. Потом встал и пошел в сарай за большим металлическим корытом.
Когда он вернулся в дом, Ангелочек продолжала сидеть, повернувшись к нему спиной. Он поставил корыто у огня. Она посмотрела на него и снова отвернулась, не говоря ни слова. Он что, чувствует себя грязным теперь? Ему нужно принять ванну, чтобы смыть ее с себя? Весь следующий час он продолжал носить воду из колодца и подогревать ее в большом черном котле. В кадку он бросил кусок мыла.
— Я пойду прогуляюсь, — проговорил он и вышел.
Удивленная, она подошла к двери и приоткрыла ее. Он удалялся и вскоре совсем скрылся за деревьями. Нахмурившись, она закрыла дверь. Потом разделась и залезла в кадку. Стала энергично натирать мылом волосы и тело, потом поливалась водой, смывая мыло; быстро вымывшись, она выбралась из кадки. Она хотела закончить до его возвращения. На спинке стула он оставил полотенце, она вытерлась и обернула им голову. Быстро оделась. Села у огня и сняла полотенце с головы. Волосы были в беспорядке, и она стала руками распутывать их.