— Я не смогу все так оставить. Не смогу. — Однако Михаил даже не смотрел на него. Павел схватил его за руку. — Послушай меня. Задолго до того, как она стала твоей женой, она стала проституткой. Ее настоящее имя Ангелочек, а не Амэнда. Она работала в борделе в Парадизе. Она была самой дорогостоящей «бабочкой» во всем городе.
— Отпусти мою руку, Павел. Павел отпустил.
— Ты скажешь хоть что–нибудь? — Он никогда еще не видел Михаила таким рассерженным.
— Я все это знаю. Павел уставился на него.
— Ты знаешь?
— Да. — Михаил наклонился за новым бревном. — Возьми другой конец, хорошо?
Павел машинально выполнил просьбу.
— Ты узнал об этом до или после того, как надел кольцо ей на палец? — поинтересовался он цинично.
— До того.
Павел опустил бревно на место.
— И ты все же решил жениться на ней? Михаил выпрямился.
— Я женился на ней и женюсь еще раз, если придется все повторить. — Он сказал это тихим, спокойным голосом, но его глаза пылали гневом.
Павел почувствовал себя так, словно его только что отправили в нокаут.
— Она одурманила тебя. Михаил, она тебя одурачила. — Нужно попытаться вразумить его. — Это бывает. Ты месяцами не видел женщины, а у нее такие милые голубые глазки и такое красивое тело, что ты просто потерял голову. Ты можешь, конечно, провести с ней несколько приятных ночей, но не пытайся убедить себя в том, что она будет приличной и скромной женой. Та, которая однажды была проституткой, останется ею навсегда.
Михаил сжал зубы. Он говорит в точности то, что Ангелочек думает и говорит о себе.
— Перестань судить!
— Не будь глупцом!
— Заткнись, Павел. Ты не знаешь ее. Павел рассмеялся.
— Мне не нужно знать ее. Я знаю достаточно. Это ты ничего не знаешь. Сколько раз ты встречался с подобными женщинами? Ты всех и все видишь сквозь свои принципы, но, поверь мне, мир устроен совсем иначе. Она не стоит всех тех мучений, которые тебе придется перенести из–за нее. Послушай меня, Михаил! Неужели ты хочешь, чтобы женщина, которая обслужила своим телом сотни мужчин, стала матерью твоих детей?
Михаил внимательно смотрел на него. Не с этим ли сталкивалась Ангелочек всю свою жизнь? Осуждение и слепая ненависть.
— Я думаю, что тебе лучше замолчать прямо сейчас, — сквозь зубы сказал он.
Но Павел не собирался молчать.
— Что скажут твои знакомые, когда узнают о ней? Думаешь, они одобрят? А как насчет соседей, ведь они скоро появятся? Хорошие люди. Добропорядочные люди. Как ты думаешь, что они будут говорить, когда узнают, что твоя маленькая красавица–жена была высоко оплачиваемой проституткой?
Михаил взглянул на него потемневшими от злости глазами.
— Я знаю, что я об этом думаю и что Бог думает, и это все, что меня волнует. Может, тебе стоит привести в порядок свою жизнь, прежде чем осуждать мою жену?
Павел замолчал, ему стало больно. Михаил никогда не упрекал его, и эти слова прозвучали как удар. Неужели он не понимает, что ему хотят помочь? Он всего лишь хотел помочь Михаилу избежать того разрушения и позора, которые ему принесет эта ничтожная женщина.
— Ты мне как брат, — сказал он тихо. — Ты видел мои худшие времена. Я не хочу, чтобы твоя жизнь была испорчена этой ведьмой. Ей удалось так ловко приручить твое сердце, что ты не замечаешь, как идешь к собственной гибели!
Желваки на скулах Михаила напряглись.
— Хватит, ты достаточно сказал!
Но Павел уже не мог остановиться. Все, что он видел, это паршивая проститутка в одежде его возлюбленной Тесси.
— Михаил, она же просто кусок дерьма. — Он не успел заметить кулак. Не успел понять, что произошло. Внезапно острая боль разлилась по скуле, и он обнаружил, что лежит на спине. Михаил стоял над ним со сжатыми кулаками и мертвенно–бледным лицом.
Михаил схватил его за рубашку, поднял на ноги и стал трясти, словно тряпичную куклу.
— Если ты любишь меня, как говоришь, тогда изволь также любить ее. Она моя часть. Ты понял? Она часть моей плоти и моей жизни. Когда ты что–то говоришь против нее, ты идешь против меня. Когда ты обижаешь ее, ты обижаешь меня. Тебе понятно?
— Михаил…
— Ты меня понял?
Впервые в жизни Павел испугался своего зятя.
— Я понял.
— Хорошо, — произнес Михаил, отпуская его. Он повернулся к Павлу спиной, пытаясь справиться с гневом.