Она проводит пальцами по шраму на моей челюсти, и я накрываю ее руку своей ладонью.
— Теперь этот шрам еще больше напоминает обо всем плохом... И о том, что мне от этого не скрыться.
— Можешь смотреть на это так, если хочешь, — предлагает она. — Но, возможно, есть и другой смысл. Может, это напоминание о жизни. О том, что нужно ценить каждый день. Кто знает, может быть, таким образом Люк стучит тебе по плечу и просит сделать что-то стоящее в твоей жизни.
Я перекидываю прядь волос через ее плечо, в очередной раз поражаясь ее способности видеть только хорошее в любой ситуации.
— Ты всегда мыслишь позитивно, да?
— Я выбрала это, — пожимает она плечами, слегка скривив губы. — Возможно, мне просто не нравится альтернатива.
— Даже не знаю. Я был в таком шоке, когда мистер Томсон сообщил мне об этом. Я вдруг понял, что мог бы закончить так же, если бы не Джорди. Так что это лишний раз напоминает о том, насколько я ему обязан.
Вздохнув, Эви опускает руку. Я буквально чувствую ее разочарование. То самое, которое чувствовал всю свою жизнь. И, когда она возвращает взгляд ко мне, глаза выглядят темными, даже сердитыми.
— Полная хрень, Дилан. Я устала от того, что ты так говоришь. Это неправда.
— Ты только что выругалась, Хоппер? — Я пытаюсь сгладить ситуацию, но девушка не ведется на это.
— Сейчас не время для веселья, Дилан. Я не шучу. Ты ничего не должен Джордану. Он спас тебя, потому что любит. Так поступает каждый ради любимых людей. Он твой брат. Ты сделал бы то же самое для него. И, естественно, он вытащил тебя из всего этого не для того, чтобы ты застрял в закусочной до конца своих дней. Единственное, что ты ему должен, — это уйти, жить своей жизнью и быть счастливым. — Но на этом она не останавливается. Ее глаза становятся немного ярче. — Я имею в виду, посмотри на себя. В одном ты прав. Ты мог быть в совершенно другом месте, но это не так. И все это не благодаря Джорди. А благодаря тебе. Твоей силе духа, твоей самоотверженности, твоему состраданию. В тебе так много хорошего, Дилан. Мне бы хотелось, чтобы ты это увидел.
— Знаешь, что я вижу? — Подношу руку к ее лицу, касаясь щеки. Взгляд Эви смягчается, и она наклоняется к моей ладони. — Я вижу единственного человека, рядом с которым знаю, кем я являюсь на самом деле. Никакого притворства, никаких ограничений, только я. И этому человеку я хочу открыться. Я такой, какой есть, когда рядом с тобой.
— Помнишь, — говорит Эви с озорным блеском в глазах, — те времена, когда мы вместе смотрели на звезды, и ты заходил в дом, а я задерживалась подольше на улице? Тебе всегда было интересно, что я там делала. — Девушка поджимает губы, словно старается не выдать секрет. — Ну, я хотела найти самую яркую звезду и загадать, чтобы все было по-другому. Чтобы ты не был таким грустным и злым. Но, став старше, я поняла, что если бы все изменилось, то ты тоже стал бы другим. А я бы не хотела, чтобы ты был не таким, как сейчас. Ты всегда говорил, какая я сильная, несмотря на все обстоятельства. Но разве ты не видишь? — шепчет она, скользя пальцами по моей щеке. — Посмотри, каким ты был и кем стал. На самом деле это так прекрасно. — Эви не отрывает взгляд голубых глаз от моих карих и добавляет: — Возможно, красота появилась из тьмы. Так что вполне вероятно, что именно тьма привела тебя к свету. Значит, будь таким, Дилан, — убеждает она меня. — Не бойся показывать свой свет миру.
И затем, будто читая мои мысли, девушка произносит те слова, которые я так долго хотел услышать от двух людей, никогда не удосуживающихся их сказать:
— Ты достаточно хорош, Дилан. Более чем достаточно. Пожалуйста, поверь в это.
Я провожу руками по гладкому изгибу ее шеи и притягиваю к себе, отчаянно нуждаясь в существующей между нами связи.
— Что я такого сделал, чтобы заслужить тебя? — шепчу ей в губы, и улыбка, появившаяся на ее губах, согревает мою кожу.
— Наверное, те же сумасшедшие поступки, которые совершила я, чтобы заслужить тебя. Это делает нас... идеальными друг для друга, не так ли?
— Абсолютно идеальными.
Я погружаю пальцы в ее волосы и подношу губы к мягкой коже ее шеи, медленно смакуя, пробуя на вкус, вдыхая ее запах. Мое сердце яростно стучит в груди. Понятия не имею, что, черт возьми, происходит в моей жизни, но точно знаю одно — девушка, которую я любил и желал, теперь прямо передо мной. И я больше не стану тратить впустую ни единой минуты.
Я нежно целую ее в губы, затем откидываюсь назад, рассматривая черты ее лица.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Эви...
Мои слова повисают в воздухе, и я жду, затаив дыхание.
Она ближе прижимается ко мне, сидя на моих коленях, обхватывает мое лицо руками и целует. Вздохнув, Эви шепчет ответ:
— Да.
Я усмехаюсь, затем поднимаюсь с дивана, придерживая ее за задницу, а Эви в этот момент обхватывает мою талию ногами. Не прекращая целовать ее, я иду вверх по лестнице. Я схожу с ума от того, как ее пальцы тянут меня за волосы, как сталкиваются наши языки во всепоглощающем поцелуе. Руками гуляю по ее телу: забираюсь под рубашку, скольжу по бедрам, ребрам, груди.
Когда мы, спотыкаясь, пересекаем порог ее спальни, наши языки, руки и губы полностью переплетены. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге. Эви хватается за подол моей рубашки, стягивает ее через голову, пока я разбираюсь с пуговицами на ее блузке. Закончив с рубашкой, она расстегивает молнию на моих джинсах, стаскивая их вниз, а я стягиваю с нее юбку и трусики. Пока одежда летает по всей комнате, наши поцелуи становятся все неистовей.
Наконец, когда на нас не остается ни единого клочка ткани, я подталкиваю девушку к кровати и неуклюже падаю вместе с ней на матрас. Эви разрывает поцелуй. С ее губ слетает истерический смех.
— Что? — посмеиваюсь я, убирая прядь волос, прилипшую к ее щеке.
Ее глаза сияют ярко-голубым светом, и я никогда не видел ничего более красивого. Ее грудь быстро поднимается и опускается.
— Можно подумать, что мы никогда в жизни ни к кому не прикасались.
Наши глаза встречаются, и мой смех угасает так же, как и ее.
— Теперь я не уверен, что вообще к кому-то прикасался. Потому что раньше ни от одного прикосновения я не чувствовал подобное. — Прерывисто дыша, я прижимаюсь губами к ее ладони, задерживаясь там. — Я хочу утонуть в тебе, Эви, и больше никогда не подниматься на поверхность.
Ее дыхание учащается. Она склоняет голову с ярким блеском в глазах. Эви отпихивает одеяло и откидывается на подушки, чтобы я мог вжаться в ее бедра. Ее сердце бьется так же быстро, как и мое. Ниточка пульса лихорадочно танцует на ее шее. Изгибы ее гладкой кремовой кожи соприкасаются с моей, и я сомневаюсь, что когда-либо вообще мой член был таким твердым. Он пульсирует, отчаянно нуждаюсь в ней.
— Ты так охренительно прекрасна.
Опустив голову вниз, я беру в рот ее тугой сосок, щелкая по нему языком. Она издает одобрительный стон и двигает бедра к моему члену, сводя меня с ума от желания.
— Дилан, — стонет Эви, скользя ладонями по моей спине, притягивая ближе.
Уверен, она тоже чувствует это отчаяние, эту необходимость.
— Мне нужно убедиться, что ты готова, Эви. — Я целую ее в живот, прокладывая дорожку языком. — Не хочу причинить тебе боль.
— И не причинишь.
Из-за прозвучавшей в ее голосе уверенности я поднимаю голову, отчего щеки Эви сразу розовеют.
— Ты мокрая для меня?
— Да.
Когда я опускаю пальцы вниз и касаюсь ее складочек, девушка снова стонет. Убедившись в том, что она влажная, я закрываю глаза и делаю рваный вдох.