— Уф. Спасибо.
— В любое время. Повеселись, — смеясь, он поднимается по лестнице.
Эви и я тоже не можем сдержать смех, как только выходим на улицу.
— Боже мой! — восклицает она, пряча лицо в ладонях. — Мне так неловко.
Эви смотрит на меня сквозь пальцы, застенчиво улыбаясь:
— Коробка? Нам нужна целая коробка?
— Я не теряю надежды, — поддразниваю я, — и энергии.
Пожимаю плечами, и девушка фыркает, так сильно заливаясь смехом, что мне кажется, она может упасть.
— Рад, что ты находишь это забавным, — говорю я, посмеиваясь, и она спотыкается, роняя пинту мороженого на дорогу.
Эви наклоняется, чтобы поднять его, а я в это время наслаждаюсь открывшимся передо мной видом, когда вдруг по моей шее бегут мурашки. Все чувства обостряются. В вечерней темноте наступает мирная тишина, но на улице слишком темно. Почти тревожно. В этой тишине раздается какой-то звук. Что-то смутно знакомое. Гул. Я осматриваюсь по сторонам, но не вижу ничего, кроме темноты, а шум тем временем нарастает. Вдыхаю странный запах, но не понимаю, что это. Мою кожу что-то обжигает, а потом меня сковывает холод.
— Идем, Диллс.
Эви стоит на дороге с мороженым в руках, но я не в состоянии что-то сделать, ноги словно окаменели. Повернув голову в сторону, я прислушиваюсь. Гул нарастает, отдавая в уши. На улице все так же темно.
—Дилан?
— Лучшие друзья навсегда. Верно, Диллс? — сказала она с огромной глупой улыбкой на лице.
Я сжал ее палец, также широко улыбаясь:
— Навсегда, Эви.
Я смотрю на Эви, моя хватка на коробке с презервативами слабеет, и она выпадает из рук. Приближающийся шум отрезвляет меня.
— Эви! — кричу я, бросаясь через дорогу, чтобы оттолкнуть ее с пути надвигающейся машины.
Я с силой падаю на тротуар, приземляясь на спину. Позвоночник пронзает волна боли, и я слышу треск, очень похожий на звук сломанной кости. Но треск раздается не от меня.
— Эви?
Грудь сжимается от охватившей меня паники, руки и ноги начинают дрожать, но я игнорирую все это. Адреналин уже бежит по моим венам. Моя единственная цель — добраться до Эви.
Каким-то образом я поднимаюсь на колени и, задыхаясь, ползу к ней.
Ее ноги изувечены. Одна нога оголена, разодранная на куски юбка обвита вокруг бедер. Рука закинута за голову, как будто Эви пыталась сгруппироваться перед падением. На лице кровоточит рана.
Трясущейся рукой я тянусь к ней, касаясь щеки.
— Эви. Открой глаза. Пожалуйста, Эви.
Опускаю голову на ее колени и прижимаю к себе. Что-то влажное и теплое покрывает мои пальцы, и когда я смотрю вниз, то вижу кровь.
— Нет-нет. Нет. Нет. Пожалуйста, Боже, нет.
Я укачиваю ее тело, убирая от лица спутанные пряди волос.
Неуклюже хватаюсь за ее запястье, чтобы нащупать пульс, и с облегчением выдыхаю, когда ощущаю его. Пульс слабый, но он есть. Нужно вызвать «скорую».
Опускаю руку в задний карман джинсов, чтобы взять телефон, и меня охватывает страх, когда я понимаю, что забыл его в комнате Эви. Я не хочу оставлять ее одну.
Открываю рот в попытке позвать на помощь, но моя голова начинает пульсировать от боли, глаза затуманены пятнами, и я изо всех сил пытаюсь их не закрыть. Мне кажется, я вижу чью-то размытую фигуру, слышу голос, который что-то кричит вдалеке. А затем весь мой мир погружается в темноту.
Последнее, что я вижу, — кровь Эви, стекающая с ее головы на мои дрожащие пальцы. Последнее, что я слышу, — мои мольбы к Богу, эхом разносящиеся по тротуару. Последнее, что я чувствую, — опустошение, которое буквально сжимает мое сердце. Я так и не сказал, что люблю ее.
И теперь у меня никогда не будет такой возможности.
Глава 30
Дилан
Ничто не удержит его вдалеке от нее
Такое чувство, будто мои глаза заклеены. Чем крепче я жмурю их, тем сильнее болит голова. Сознание размыто, но что-то похожее на страх пронзает мою грудь, мешая мне сразу после пробуждения открыть глаза.
Запах антисептика перебивает свежий воздух, который я так отчаянно хочу вдохнуть. Здесь слишком сильно пахнет стерильностью. Монотонный писк посылает в голову разряд боли, и мне хочется, чтобы это прекратилось.
Открыв глаза, моргаю несколько раз. Первым делом я вижу белую доску с надписью «медсестра». Меня охватывает паника, когда я вспоминаю произошедшее. С пересохших губ срывается потрясенный вздох:
— Эви! — кричу я, не осознавая, что в комнате находится кто-то еще.
Джорди мгновенно подходит ко мне.
— Дилан, все хорошо. — Брат делает нерешительную попытку успокоить меня, но что-то в его голосе не так, и страх снова поселяется в моем животе.
— Где она?
Я начинаю вставать, но голова чертовски болит. Тем не менее мне удается передвинуть ноги, прижимая руку к виску, чтобы унять боль. Когда я опускаю ее, то вижу кровь, засохшую на пальцах. Это придает мне сил вылезти из постели.
— Ляг, Дилан. Ты не в том состоянии, чтобы вставать.
— Черт возьми, где она, Джорди? Пожалуйста, скажи мне, что она...
Он сильно сжимает мое плечо, пытаясь одновременно успокоить и удержать на месте.
— Она жива, Дилан. Но сейчас лежит в отделении интенсивной терапии.
Она жива. Спасибо тебе, Господи.
— Мне нужно ее увидеть.
— Дилан. — Его голос тверд. — Сейчас ты никуда не пойдешь. Ты неудачно упал. Ты не можешь...
— Так помоги мне, Джорди. Блядь, мне нужно увидеть ее. И, если ты не собираешься мне помочь, тогда не мешай. Потому что я увижу ее, с твоей помощью или без нее. Тебе решать, что ты будешь делать.
Знаю, сейчас я веду себя, как мудак. Но никто не помешает мне увидеться с Эви.
— Ладно-ладно. Успокойся. — Он осматривает комнату, затем возвращает взгляд ко мне. — Позволь мне сначала достать для тебя коляску.
— Джорди, мне не нужна чертова инвалидная коляска. — Волна отчаяния пронзает меня. По тону моего голоса прекрасно слышно, насколько я обессилен. — Мне нужно увидеть Эви. Теперь помоги мне встать с этой кровати.
В этот момент в палату входит медсестра — миниатюрная женщина с седыми волосами и угрюмым взглядом. Она скрещивает руки на груди. Кажется, еще один человек в этой комнате недоволен моим поведением, но она не в силах остановить меня. Даже обессиленный, я смогу справиться с ней примерно за две секунды.
— Мистер Рид. Что это вы задумали? Вам нужно вернуться в постель.
— Нет, — смотрю я на нее, — мне нужно увидеть мою девушку. И вы можете стать либо частью проблемы, либо частью ее решения.
Раздраженная, она качает головой:
— Отлично, но позвольте хотя бы проверить ваши показатели, чтобы вы не потеряли сознание, пытаясь встретиться с ней.
С этим я могу согласиться. Присаживаюсь на стул рядом с кроватью и позволяю ей творить свою магию. Как только я получаю разрешение, Джорди помогает мне встать на ноги и обхватывает рукой за талию, а мою руку кладет на свое плечо. Он крепко держит меня, двигаясь к лифту.
Пока мы идем по узкому коридору, нас со всех сторон окружают свидетельства болезни. Атмосфера настолько удушающая, что я едва могу дышать. От звука кашля и вида носилок с телами больных меня начинает тошнить, но я стараюсь смотреть прямо перед собой.
— Слушай, Джорди. Извини, что нагрубил тебе в палате. Просто я...
— Дилан, — перебивает он меня. — Вот уж перед кем тебе не нужно извиняться и что-то объяснять, так это передо мной. Лады?