— Давайте начнем с малого, — говорит мне медсестра, и в животе снова урчит в знак протеста. Это не радует. — Сразу после того, как вы сдадите анализы, я принесу вам немного сока со льдом и супа, а затем мы сможем перейти к более твердой пище. — Она дергает ручку на огромной двери, но замирает, поворачиваясь ко мне. — Между прочим, там полный цирк из желающих увидеть вас. И это не преувеличение.
Медсестра смеется, а мы с Диланом смотрим друг на друга, ни секунды не сомневаясь в правдивости ее слов.
— Это моя семья, — говорю я, не сдерживая широкой улыбки. — Можете пригласить их?
— Конечно.
— Ты готова? — спрашивает Дилан. Его дыхание щекочет мое ухо, отчего я хихикаю.
— Готова как никогда.
Он прикусывает мочку моего уха, и я визжу именно в тот момент, когда распахивается дверь. Сначала я вижу фиолетовые воздушные шары, парящие в воздухе, а затем и соответствующего цвета волосы. Нора ведет за собой толпу, фиолетовый хвостик подпрыгивает на ее плече. Она передает воздушные шары Брейдену, стоящему позади нее, и подбегает ко мне. Наклонившись над кроватью, подруга замирает, настороженно смотря на меня зелеными глазами.
— Можно обнять тебя?
Ее нерешительность дает понять, насколько я, должно быть, выгляжу слабой. Дилан спрыгивает с кровати, чтобы не попасть под горячую руку.
— Конечно, можно. Иди сюда.
Я раскрываю объятия, и она падает в них, сжимая меня как в последний раз. Она слегка фыркает, но успокаивается. Уверена: сейчас Нора контролирует свои эмоции.
Через несколько мгновений она отпускает меня и плюхается на кровать.
— Знаешь, ты словно отрада для моих глаз. И ты хоть, блядь, понимаешь, что до усрачки меня напугала? — Нора пытается посмотреть на меня серьезным взглядом, но это возымело обратный эффект. — У меня передозировка драже «Тик Так». — Я фыркаю, что вызывает у нее смех. — Я не шучу.
Дергаю подругу за хвостик:
— Что, перешла на фиолетовый?
Она тянется к волосам, затягивая резинку потуже.
— Перекрасилась ради тебя. Подумала, что после твоего пробуждения вернусь к розовому. Но этот цвет со мной породнился. Мне нравится.
— Мне тоже нравится, — усмехаюсь я. — Тебе идет этот цвет. Эй, как твоя мама?
На ее губах появляется легкая улыбка.
— Она в порядке. Слава богу, опухоль оказалась доброкачественной. И теперь у меня целых две вещи, за которые я должна быть благодарна.
— Ладно-ладно, — вмешивается Брейден, — перестань жадничать и уйди с дороги, сумасшедшая. — Он отталкивает Нору, и она свирепо смотрит ему в спину, отчего я в очередной раз смеюсь. — С возвращением, Рыжая. Ничто не сравнится со старыми добрыми временами. — Он целует меня в щеку и смотрит на Дилана, издали наблюдающего за нами. — И, пацан, я всегда рад видеть тебя. Тот парень, что стоит вон там, — Брейден указывает большим пальцем через свое плечо, — едва не потерял рассудок.
Дилан пожимает плечами:
— Я был не так уж и плох. — Он приподнимает губы в неловкой улыбке. — По крайней мере, я так считаю.
Все поворачивают головы к нему, в комнате воцаряется полная тишина, пока Брейден не нарушает ее:
— Да ты был чертовски плох. В любом случае, — он смотрит на меня, — рад, что ты вернулась.
Брейден трижды стучит пальцем по кончику моего носа, затем пересекает комнату и направляется к Дилану.
В комнату входит Зои. Под ее глазами залегли темные круги. Одежда висит на похудевшем теле, по плечам раскидано гнездо из спутанных волос. Даже не представляю, через что она прошла из-за меня. Я — все, что у нее осталось, и чувствую за это вину. По коже ползут хорошо знакомые мне мурашки.
Зои осторожно садится рядом со мной, аккуратно берет мою руку в свои ладони и смотрит на наши соединенные пальцы. А затем переводит взгляд на меня. Ее глаза слезятся, голос сломленный и усталый:
— Больше так со мной не поступай, — ругается она, улыбаясь сквозь слезы, скатывающиеся по щекам. — Я думала, что не… — Зои обрывает себя на полуслове, меняя тему разговора. — Я так рада снова тебя видеть, младшая сестренка. — Она бросается на меня без предупреждения, обвив руками мою шею, но тут же быстро отстраняется. — Я сделала тебе больно? Повредила капельницу? — в панике спрашивает сестра, глядя на трубку на моей руке.
— Все в порядке. Со мной все хорошо, — уверяю я ее, успокаивающе накрывая ладонью ее руку. Надеюсь, это поможет. — Но я беспокоюсь о тебе. Выглядишь так, будто совсем не спала. — Осматриваю взглядом ее тело. — Или не ела, если уж на то пошло.
— Я определенно не спала, но благодаря бабуле Молли сейчас неплохо питаюсь. По-моему, она пытается меня откормить.
— Кто-то говорит обо мне? Кажется, у меня горят уши.
Я замечаю розовую сумочку, висящую на руке, затем вижу счастливое лицо бабушки Молли и кривую ухмылочку Джорди. Одной рукой она приобнимает его за талию, а другой держит что-то завернутое в фольгу. В воздухе повисает аромат корицы и яблок, и я облизываю губы в надежде, что под фольгой окажется яблочный пирог.
— Ну, дорогая, даже на больничной койке ты выглядишь прекраснее, чем когда-либо. Я рада, что ты вернулась. — Она подходит к краю кровати и ставит еду на маленький столик. Поцеловав меня сначала в левую, затем в правую щеку, она добавляет: — Я каждый день думала о тебе, дорогая. Я просто знала, что ты вернешься к нам. О, а здесь, — бабушка Молли показывает на завернутое угощение, — яблочный пирог. — И, повысив голос, она подмигивает Дилану: — Только для тебя.
— Можно я вклинюсь, ба? — произносит Джорди за ее спиной, и она охотно отходит в сторону. — С возвращением, Эви. — Он быстро обнимает меня, затем шепчет на ухо: — Дилан без тебя с ума сходил.
Я поднимаю глаза и вижу, что Дилан смотрит на нас. Он подносит ладонь к губам и посылает мне воздушный поцелуй, от которого мое сердце выпрыгивает из груди.
Зои подходит к Дилану и игриво хлопает его ладонью по груди.
— Я в долгу перед тобой, Лузер, — говорит она, — за то, что спас жизнь моей сестры. Просто, чтобы ты знал. Однако при мысли о том, что я тебе задолжала, у меня бегут мурашки по коже.
Она улыбается на последних словах, и Дилан усмехается в ответ. Легкость в ее голосе снимает напряжение, сковавшее мое тело. Для меня важно, чтобы Зои была в порядке. Точно так же, как и ей необходимо то же самое для меня.
Я с трудом поднимаю руку, касаясь головы, не желая думать о том, что от всех пережитых эмоций она начала немного побаливать. Мои веки тяжелеют. Все, чего я хочу, — закрыть глаза и немного отдохнуть. И только я собираюсь откинуть голову назад, как теплые пальцы тут же касаются оголенной кожи моей шеи и аккуратно разминают ее.
— Ты в порядке? — Беспокойство в голосе Дилана в сочетании с массажем частично снимают растущее напряжение.
Я наклоняю голову, позволяя теплу его рук разогреть мою кожу. Клянусь, у него волшебные пальцы.
— Да. Просто устала.
— Ладно, вам всем, — хлопает в ладоши Дилан, — пора уходить. Эви нужно поспать.
— Окей, дурачок, — парирует Зои, и мои губы сами по себе расплываются в улыбке. Я рада, что они снова начали оскорблять друг друга. Значит, все в порядке. Как Дилан и говорил.
После бесчисленного количества объятий, все, кроме Дилана и Зои, покидают палату. Зои хватает стул, со скрежетом двигая его по полу.
— Ну и когда они выпустят тебя из этого заточения? — спрашивает она, переводя взгляд с меня на пирог.
— Даже не думай о нем. — Достаточно сильно шлепаю ее по руке. — Я не ела больше недели.
— Даже я не стану с ней связываться, — дразнит Дилан. — Ты же знаешь, как она себя чувствует, когда голодна.