- Джейн здесь? – спросила я.
- А, да, конечно. Джейн тоже будет. Думаю, она там, в библиотечном комплексе, ждет не дождется, когда сможет поприветствовать маму.
Маму. Да, я бы могла ее так называть.
Ал принес нам два ведра шампанского. Он сжал мою руку и прошептал:
- Ты же пробовала Верлиса… я прав?
Не все парни К-З такие. Дэнни был К-З.
Я посмотрела на Ализарина.
Он расценил мой взгляд как застенчивую маску, прикрывающую желание поведать обо всём.
- О, ну давай, мне ты можешь рассказать. Боже, что бы только я не отдал… должно быть, он потрясающий. Да? Он и Блэк Чесс, они лучшие любовники. Из женщин лучшие Глая, Айриса и Шина.
Он не упомянул Копперфилда. Может быть, Копперфилд был разработан исключительно для более мужественных в восприятии К-З? Я думала, все они могут быть чем угодно для любого человека. Я спросила:
- А что насчет Голдхоука и Кикс?
- Эй, а кто из них тогда тебе приглянулся, Лорен? Давай, признавайся.
- Глядя на них можно предположить, что оба они будут восхитительны. В этом суть, разве нет?
- Ну, да. Но знаешь, эти двое, на самом деле, больше модели-борцы, чем любовники.
- Я думала, что сейчас все они способны делать всё.
- Ну, да, они могут. Но нынешний дизайн, он более… как бы получше выразиться… сфокусированный.
Смог бы Ализарин моментально понравиться Кловису? У Ала были густые, черные, вьющиеся волосы и темные глаза газели. Но, с другой стороны, у Кловиса сейчас блондин Тирсо.
От мысли, что Деметра, Платиновая Леди, вскоре приземлится в парке прямо напротив, на крыше библиотеки, я невероятно разнервничалась.
Небо над нами было почти так же усеяно звездами, как в механическом саду, и поднималась луна. И пока никакого признака Астероида. Затем что-то большое и гудящее, будто гигантский черный мотылек, начало выбивать ритм из эфира и размыло луну.
- Черт! Это она!
Он был так взволнован. Многие вокруг тоже, они тыкали пальцами вверх и даже аплодировали. Шампанское и корпоративная промывка мозгов. И ведь они никогда не читали Книги, верно?
Голые деревья в парке шумели и дрожали мудростью деревьев.
Черный ВЛО нырнул вниз, его лопасти крутились в свете посадочных огней. Все вытягивали шеи и выкрикивали что-то, будто сама луна снизошла до визита.
- Смотри… смотри! – вон она! Это Деметра!
В отдалении, где-то в двухстах футах от нас, бок ВЛО сдвинулся. Из него вышло нечто бледное и сверкающее. Всюду стали вспыхивать вспышки камер. Она, наверное, санкционировала эту съемку. Но затем все мы затихли, и, возможно, как раз оптическое увеличение при съемке как раз было запрещено.
Я все еще не могла хорошенько ее разглядеть. Только эту слабую металличность. Деметра с моей точки обзора, да еще с этим новым знанием о ее фамилии, казалась мне еще одним роботом. Платиновая линия, регистрационный номер C.U. – Кто-нибудь другой может добавить остальное.
Она не позволила никому сопровождать себя еще семьдесят пять минут. К тому времени нескончаемая эстафета шампанского превратила толпу в ревущий океан. (Если бы мне нужно было навсегда избавить себя от пристрастия к шампанскому – мне не нужно было, - то МЕТА прекрасно бы с этим справилась. Их напитки были самыми лучшими. Комбинация вин от Франции до Калифорнийских островов). Я, дама, оставшаяся без кавалера во флигеле, наконец, отыскала газировку, из сорока бутылок не хватало только двух. Не смотря на их критику более низкого персонала, казалось, что состав Первого Подразделения могут без вопросов снести себе черепушки, если прикажут.
Я потеряла Ализарина, что было невероятной удачей. Он был без ума от одного из исполнителей и пропал из виду, чтобы победоносно растянуться, как и при мне, на одном из многочисленных стульев за одним из многочисленных столиков перед ним.
Когда она вошла в комнату, я в одиночестве стояла у двух псевдогреческих колонн в верхней части зала. Теперь я могла отлично рассмотреть Деметру. Все снова зааплодировали, и я последовала их примеру. (Всегда старайся быть хамелеон, если можешь). Раздавались также и радостные приветствия, к которым я решила не присоединяться.
Думаю, у всех у нас сложилось представление о внешности Деметры из слов Джейн в Книге, хотя в действительности, физически, она не рассказывает многого, и только ближе к концу Джейн собирается сказать своей матери:
Я могу поменять имена. Поместить, например, твой дом в другое место… и так далее.
Но факт остается фактом: Джейн не изменила первого имени матери, даже на альтернативное его произношение, и это указывает на то, что Джейн должна была замаскировать мать как-то иначе.
И Книга повествует, на второй или третьей странице:
Моя мать ростом пять футов семь дюймов. У нее очень светлые волосы и зеленые глаза. Ей шестьдесят три, но выглядит она на тридцать семь, потому что регулярно проходит процедуры омоложения.
Моя мать ростом пять футов семь дюймов. У нее очень светлые волосы и зеленые глаза. Ей шестьдесят три, но выглядит она на тридцать семь, потому что регулярно проходит процедуры омоложения.
Это все, что вы узнаете о Деметре, - если, конечно, я ничего не забыла. То есть, всё, что вы узнаете, это какова она, эта умело управляющая, страшная женщина-гадюка, которая разбирается во всех типах психологий, кроме, может быть, лишь собственной, интеллектуальный специалист во второстепенных науках, драгоценностях, теологии, и внеочередная мозготрахальница.
Первое, что меня прибило, это взрывная волна запаха духов. Я была на расстоянии тридцати футов, так что решила, что она чрезмерно щедро надушилась. Но затем я осознала, что это было не узнаванием запаха, - он также хранился и в моей собственной обонятельной памяти. Как, черт возьми, такое могло быть?
Все это время я наблюдала, как она продвигается с нижней части зала к верхней, в углу которой стояла я сама. Здесь располагалось некое подобие помоста, и к нему-то она и направлялась. Я все пыталась разобраться, как и где раньше я могла чувствовать этот бесценно дорогой аромат. Никто в моем мире, даже в лживом мире, недавно дарованном мне МЕТА, не был когда-либо достаточно состоятелен, чтобы позволить себе подобный парфюм. Деметра, без сомнения, разработала для себя эксклюзивную ароматическую смесь. La Verte. Такое имя дала духам Джейн: «Зеленый».
Без туфлей в ней меньше пяти футов семи дюймов, я бы сказала, пять и пять. Худая, тот здоровый, лощеный, голодный, загорелый тип худощавости, который может появиться только у некоторых пожилых женщин, и который позже может перейти в тощее состояние, но не в ее случае, ведь она постоянно подпитывается многократными омоложениями. Я бы дала ей пятьдесят восемь. Ну, может быть, пятьдесят. Но ей, конечно, сейчас семьдесят пять. Волосы у нее больше не блондинистые. Она сделала своеобразную уступку собственному возрасту, и все мы видим ее сейчас перешедшей к самому неземному оттенку светящегося бледно-серого –кнастоящему платиновому цвету. Чтобы разглядеть цвет ее глаз, я стояла слишком далеко. Но вечернее платье на ней мягкого металлического оттенка отливало серебристо-зеленым, с подкрадывающейся радужностью розово-лилового. И за ее головой был развернут воротник, будто раскрытый веер какой-то ящерицы, испещренный фиолетовыми пятнами.
Пока она проходи к возвышению, несколько раз Деметра останавливалась и разговаривала с горсткой людей, даже пожала несколько рук своей худой, сильной, увешенной драгоценностями рукой, подобие древней королевской прерогативы.