Некоторые из отстроенных мест, как говорят, похожи на подземелья. Я думаю, что такие убежища представляют собой расширенные бункеры, оставшиеся со старых времен. Но всегда ходили слухи, что существовали и другие, роскошные подземные миры, отстроенные сказочно и хранящиеся строго под замком. На всякий случай.
Слухи верны. Две из гор за Вторым Городом содержат в себе доказательство.
Странная штука: сначала ты поднимаешься высоко-высоко к пикам гор, а затем спускаешьсявсе ниже в горы. И еще ниже. Только Ад может быть так глубоко.
Я в замешательстве. Ад или Рай?
Наши роботы-боги знали об этом убежище, потому что, очевидно, знали всё обо всём механическом. Они могут проникнуть и войти в контакт с машиной. И поэтому, когда они, и мы, их скромная колония избранных добрались сюда, вся массивная неприступность крепости оказалась несущественной.
Интересно, что Деметра хотела провести свой эксперимент по возрождению так близко к этой обители.
Все, что я могу вспомнить о той ночи, когда ВЛО пробило брешь в снежной стенке горы, это её бледность в прожекторах аппарата и ту высь, в которой застыли безжалостные глаза звёзд. И затем опустилась тьма.
Но здесь вовсе не темно, и если это Ад, то в нём нет озёр пламени. Механический сад в МЕТА был лишь предтечей сада здешнего. Тот был лишь пробником.
Здесь расположен некий город. Не могу понять, как начать его описывать. Ты понимаешь, что ты не в городе, и не над землей, и не дышишь настоящим воздухом, а чем-то отфильтрованным и обновленным автоматами, и он может быть наполнен чем угодно. Но всё равно ты веришь, что это город, и тут есть парки и сады, и где-то даже есть небо. Голубое, с облаками, закатами и восходами, и когда темнеет, опускается люминесцентная тьма.
В отличие от МЕТА, здесь нам позволялось выходить на поверхность. Но любой маршрут вниз с горы был рискованным, и, насколько мне было известно, никто не предпринимал попытки сбежать. Здесь, наверху тоже холодно. Да, если на поверхности утро, то и внизу тоже утро. Только у нас поздняя, теплая весна, наши деревья (тут есть деревья) стоят в цвету. Птицы летают над головой, даже летучие мыши снуют в сумерках. Роботы? Или настоящие? Я не собираюсь отлавливать одну и вскрывать. А так не скажешь с уверенностью.
На какое количество людей было рассчитано это убежище? Как минимум на тысячу. Всё же говорит о том, что нас здесь меньше шестидесяти, включая Их.
Их просторных, с высокими потолками, антиклаустрофобных коридоров – исчерченных проходами в другие коридоры, лифтами, движущимися лестницами, усаженных цветущими деревьями – ты выходишь в центральную каверну, где высятся небоскребы из стекла, и все купается в садах, где с утеса как шампанское сбегает водопад. И бабочки тоже есть, я их упоминала? И это голубое небо.
В моем распоряжении квартира, две огромные комнаты. Когда-нибудь я расскажу о ней подробнее. Уборная функционирует как делала это в МЕТА. Душ работает и ванная наполняется как и там, тоже. Только здесь сантехника из мрамора и с позолотой.
Деметра знала об этом месте. Возможно, она была одной из тех, кто финансировал его строительство, и намеревалась оказаться тут, если что-то произойдет.
Но здесь ли она? Джейн может тут не оказаться.
А вот Джейсон тут.
– 2 –
Волосы Джейсона соответствовали схеме его цветосущности и были одного из оттенков бежевого, а кожу покрывал сильный загар…
Уже нет. Теперь волосы Джейсона цвета соли, а загар, если это он, сильно побледнел. Он худой. Довольно высок, тощ и неплохо выглядит, что не каждый сможет оценить. То есть, я это могу оценить, но его внешность непривлекательна. К его узкой фигуре приставлено странно пухлое лицо.
Я возненавидела его еще до встречи, еще в Книге. И в то же время, ведь он вышел из книги, во плоти он не казался полностью реальным. (Это извращение, но Верлис реальнее кого-либо).
Джейсона я встретила на пятый день после прибытия.
В центре города есть сквер, очень широкий, скорее даже площадь как в Европе или Мексике. Я сидела за столиком у коффинерия, который работает автоматически без какого-либо обслуживающего персонала, будь то люди, или что-то еще. Джейсон свернул с улицы, пересек ее и присел напротив меня. Вокруг не были ни души. Как я уже говорила, здесь меньше шестидесяти человек. И никого, кроме меня, не было на площади за исключением щебечущих и поющих птиц. Раннее искусственное утро.
Я посмотрела на него, задаваясь вопросом, что последует дальше, и не предполагая, кем бы мог быть этот человек. Точно не один из богов. Даже не из новеньких, не «посланник», как я их зову. Джейсон не идеален ни в каком отношении.
Джейсон произнес своим легким, довольно высоким голосом:
- Значит, это ты фаворитка короля.
Что меня поразило, так это то, что его, казалось, ничего не беспокоило. Я думала, что все волнуются, по меньшей мере, мы, люди. Это может значить лишь одно: он заранее знал план прибытия сюда и был рад ему следовать, хотя лишь некоторые из избранных, если таковые были вообще, смогли подстроиться. И всех нас стараются держать подальше друг от друга.
Но вот он повесил на меня ярлычок. Фаворитка короля.
Я посмотрела ему в глаза. Они, кстати говоря, бежевого цвета.
- Джейсон, - представился он. – Вот кто я. – Наверно, я как-то отреагировала, может быть, просто испустила феромон, говоривший: «Господи Иисусе, это он!», потому что он ухмыльнулся: - Да, я слышал, что ты читала Книгу. Неприятный Джейсон. Я ее тоже читал. Переполнена слащавым девчачим бредом. Слишком много прилагательных – зачем использовать одно, когда можно впихнуть двадцать шесть. Но узнал ли Джейсон самого себя, спросишь ты?
- Узнал?
- Я узнал мою своеобразную старшую сестру-близнеца.
- А, - сказала я. – Ту мертвую.
И глазом не моргнул.
- Да, верно. Мертвую Медею. Джейн, похоже, считала, что я и Мед неразделимы. Джейн там пишет что-то про то, как я был привязан к Медее невидимой нитью, или что-то в этом роде, верно? В одной из ее джейнистых потуг писать как настоящий писатель. На самом деле, все было наоборот. Это Медея была липучей.
Как же удачно, в таком случае, для него то, что это с ней произошел фатальный несчастный случай в Кейп Энджел. Но я не высказалась вслух.
Джейсон щелкнул пальцами, и я вздрогнула, но он всего лишь вызывал коффин из коффинерия. Очаровательно. Шарффи машинам подмигивает, этот щелкает. У Джейсона было большое золотое кольцо. Оно поблескивало в бессолнечном утреннем свете, пока приближалась кружка, распухшая от сливок и кусочков шоколада, слоистая, с вафлей, с соломинкой и бог знает, с чем еще. Это был детский коффин, для людей, которым идея нравилась больше, чем суть.
Он отпил, и на губе осталась тонкая полоска молочных усов, которую он и не побеспокоился стереть, ведь перед ним сидела лишь я. Он сказал:
- Предполагаю, ты задаешься вопросом, что я делаю тут, среди таких как ты.