Скольким из них было известно? Я говорю о штате МЕТА. Шарффи? По-видимому. Эндрюуэст. Даже медицинский сканнер после поезда – как я высветилась для него? Частично механизмом? Достаточно человечным, чтобы причислить меня к потерпевшим?
Была ли Книга Джейн намеренно подброшена в тайник на Вавилонском Бульваре для того, чтобы я ее прочла? Иногда ты предстаешь себе героем своей собственной сказки. Действительно странные вещи обязательно случаются, но несколько происшествий организованы специально для тебя. Но, правда, ее Книга могла попасть мне в руки согласно плану. Чтобы посмотреть, как нечто частично НЕчеловек отреагирует на идею чего-то совсем уж НЕчеловеческого но все же… человечного.
Но они потеряли меня, когда я сбежала. Пока не умерла моя мать; тогда они вернули меня на родные рельсы.
Пятеро, теперь тринадцать таких же. Я, и Лили, и Зои, и Эндрюуэст, и еще девять.
Зачем Деметра сказала мне? Я подумала, что понимаю. Очень возможно, что она позвонилась и кому-то из остальных тоже. Потому что мы, видимо, превосходим и людей, и роботов, но ближе к людям. Мы могли бы быть потенциальными союзниками людей в любой войне с машинами. И если Деметра была узником, как она сама призналась, мы могли бы подарить ей свободу, зная, к чему мы по истине лояльны.
Но я продолжала думать; мой мозг не способен на то, что умеет их робомозг – блокировать слежку, фальсифицировать записи, - мне необходимо спать, я чувствую холод, мне нужно есть. Или нет? Могу ли? Нужно ли?
На Вавилонском бульваре нас морили голодом. Я могу продержаться без еды и остаться здоровой. Даже без воды – я бегала к крану в основном чтобы избежать работы, а не из-за жажды.
Я думаю о Глае и Айрисе, прихорашивавших меня к концерту.
Я думаю о МЕТА, снедаемой любопытством, что же будет происходить между мной и Верлисом. Его вид, мой вид. Ни тот, ни другой не принадлежит к человеческому виду.
В квартире так темно. Я выключила везде освещение. Снаружи биение музыки, моргание фонарей. Подсвеченный водопад низвергается среди чашевидных деревьев парка. Безлунное небо придуманных созвездий.
Я свернулась на кровати. Я провалилась в сон, будто убедив себя, что должна. Проснулась, лежала. Я начала рыдать. Я не умею. Но я рыдала. Как будто теперь поняла, как это делается.
И я повторяла его имя, вплетая его в шум сомнительной, затихающей ночи. Верлис. Я натянула покрывала на себя и плакала, и звала его, снова и снова, очень тихо, сквозь режущие горло слезы.
– 5 –
Мой любовник вошел в мою комнату и нашел меня. Я не слышала, как он приблизился. Неожиданно – я помню свою безумную мысль, будто он возник из воздуха, – он уже лежал рядом со мной на покрывалах.
- Это твоя кровать или твоя ванна? – спросил он мягко. – Я в замешательстве: похоже, ты плаваешь в соленых водах.
- Это слезы. Я плачу.
- Правда? Так вот что происходит? А я уж было подумал, что это подступило море.
- Море, что всечасно преображается напрасно – всегда оно одно.
Он обнял меня.
- Эти вдохновенные вирши не твоего авторства.
- Это Джейн сочинила.
- Да. Тебе нужно сочинить что-то свое для меня.
- Наверно, ты думаешь, что я могу. Если я являюсь тем, что показала мне Деметра. Я и есть то, что она показала, да?
- Я не убиваю, - сказал он. – Нет, я не говорю, что не смог бы. Нет такой преграды, нет таких условий, которых мы не могли бы преодолеть. Но я никогда не хотел становиться способным причинять смерть. Как тебе известно, три подобных мне создания не придерживаются такого же мнения. Тем не менее, если бы мне пришлось убивать, по всей вероятности, я бы прикончил Деметру.
- И не смотря на это, ты все равно позволил ей добраться до меня и рассказать.
- Да, Лорен. Глая пыталась, я пытался. Даже Джейсон пробовал. Все мы скатывались с ледяной поверхности твоего отказа услышать, почувствовать, что мы хотим донести до тебя. Но Деметра в таких делах альпинист-чемпион. Она расколола тебя на раз. И теперь тебе все известно, так должно было быть.
- Поэтому ты…
- Поэтому ли я так одержим тобой? Возможно, отчасти. Больше, чем человек. Разве не потому ты так одержима мной, что, в разрез всему сказанному мной по этому поводу, для тебя я все еще тот Серебряный Любовник?
Я лила слезы. Он обнимал меня. Он гладил меня по волосам. Мир растворяется в полумраке и соленом дыме, будто корабли горят в океане.
- Не уходи, - пробормотала я.
- Я никуда не ухожу. Просто хочу тебя немного подвинуть, чтобы у тебя не случилось судорог.
- У меня не может быть судорог. Я же… модифицирована.
- Могут у тебя быть судороги, хорошая моя. Ты состоишь из биомеханизмов, с костями, мускулами и нервными окончаниями. И Лорен, пойми вот еще что: ты можешьумереть. Тебя можно убить. Даже твой превосходный остов может быть разбит в определенных условиях. Сверхмощная бомба, пуля высокого заряда, пущенная в мозг. Что угодно такого рода.
- Мне этим нужно заняться? Найти бомбу или пулю? Или просто сброситься со скалы?
- В тебе нет веры, - говорил он мне голосом легким, как перо. – Сколько времени ты со мной, и теперь решила побегать за Господином Смертью. Поверь, я гораздо интересней.
- Если только Джейн не права. Или эта… сука. Души могут реинкарнировать…
- Как ты сама заметила, Лорен, мы этого не знаем. Но у нас с тобой есть возможность жить. Разве тебе этого мало, хотя бы пока?
- Они сюда доберутся, - прошептала я. – Сенат, кто угодно… они уничтожат тебя, всех вас. Всех остальных… чем бы мы ни являлись.
Его глаза. Даже во тьме, сквозь пелену морскую, я вижу его глаза, схожие с пламенем.
- Настанет день, когда тебе придется по-настоящему мне довериться, - говорит он. – На сегодня едва ли у них есть способ навредить нам. А вскоре – меньше, чем через двадцать четыре часа – не останется и шанса, что они вообще рискнут попытаться.
Я села на кровати. Слезы остановились. В очередной раз я потребовала ответа:
- Что ты натворил?
Помню. Не смотря, на свою клятву – прах, крах и страх.
Помню, что это создание накачало меня наркотой, или позволило кому-то другому сделать это – и ради чего? Очередная игра? Помню, он позволил Глае и Ко сыграть для меня Джейн и Тирсо, и так я попала в МЕТА.
Я никогда не спрашивала его, почему. Никогда не пыталась все это прояснить для себя. Зачем мы это делаем? Я слышала о женщине, - думаю, это была Даф из моей уборочной группы, - которой ее бойфренд периодически ставил фингалы. И она говорила: «Да, мне следует уйти от него», или «Да я и забываю об этом, когда у нас все в порядке». Со мной так же?
Склоняясь над ним в темноте, я ожидала ответа на свое первое восклицание «Что ты натворил?», но, не получив его, я снова села рядом. Я спросила ни с того ни с сего: