Она поднялась. Не встала. Будто вода, текущая вверх по холму.
— Он просит тебя к себе на сегодняшнюю ночь.
— Мне сказали. Ваши робоцыпочки. Хотя я так не думаю. Они просто новый вид робота с особой кожей, который создан более молодым на вид, чем прочие. Что дальше? Роботы-младенцы?
— А ты пооколачивайся рядом, Лорен, — сказала Глая уже у двери, — посмотри, как они растут. А потом смотри, как они остаются молодыми вечно.
Дверь распахнулась для нее сама по себе. Глая переступила порог и ушла.
— 3 —
Сегодняшней ночью никто не провожал меня к нему. В конце концов, я поняла, что должна идти сама.
Нереальная автономия.
К тому времени на улице уже стемнело, так что фонари, огни кафе, баров и цветущих деревьев вовсю светили. Пара людей, недавно перебросившихся со мной дюжиной слов, помахали мне. Я подумала: «А они — люди, как и я? Или они принадлежат к тому, иному виду — роботизированные люди, очеловеченные роботы, — настоящие андроиды, возможно. Внешне — люди, а внутри — механизмы. Насколько они механизированы? Есть ли у них кровь, органы?» Я жалела, что не расспросила Глаю. И, одновременно, была этому рада.
Когда я начала переходить мост, я приостановилась, поглядев вниз на мощный металлический поток, несущийся к северу. «Теперь все так: что создано, то истинно. Что настоящее — нет».
В саду за мостом я остановилась у высокого черного кипариса. Над городом никогда не восходит луна, лишь несколько аккуратно разбросанных, очень ярких, возможно, электрических звезд. И Астероида тоже нет. Разумеется, пережившие апокалипсис не хотели бы такого напоминания.
Из тени за моей спиной раздался его голос:
— Это не звезды, Лорен.
Я не сразу смогла ответить:
— Это проверенные данные?
И он засмеялся своим чудесным смехом. Его руки заскользили по мне в объятии, и он был теплым, как сейчас, будто в его теле было человеческое кровообращение. Он поцеловал меня в висок.
— Я очень давно не видел тебя.
— Прости, — сказала я, — Наверно, я пропустила твой звонок[61].
— Моя колючая Лорен, с когтями тигра. Поцелуй меня как следует.
Я повернулась и предоставила ему свой рот. И как только я погрузилась в поцелуй, что-то во мне, холодное как сталь, заставило меня продолжать таращиться в безлунное небо.
— Теперь ты не закрываешь глаза, — сказал он мягко. — Это почему?
— О, должно быть, я забыла их закрыть. И ты тоже, раз заметил.
— Значит, я недостаточно основательно поцеловал тебя.
— Погоди, — сказала я.
Он ждал. Конечно, в игровых ситуациях, раб может время от времени давать приказы господину. Иногда им это нравится, позволяет передохнуть.
— Верлис, то, что рассказала мне Глая… сколько их здесь? Тех, которые… как мне выразиться?.. метисы?
— Тринадцать, — ответил он.
— Включая Зои и Лили.
— И Эндрюуэста, с которым ты познакомилась в парке.
— И он? Да он ПТП!
— Пустая трата пространства? Я рад, что он тебе не понравился. Я постоянно и смиренно надеюсь, что тебе нравиться буду исключительно я.
Также господин может с оттенком флирта играть роль умиротворяющего раба.
— Никто не может сравниться с тобой. С любым из вас.
— Но человеческие создания, даже полулюди, могут все так же вожделеть представителей своей сексуальной этнической группы. Эндрюуэст, как и Джейсон, прекрасно знал, кто ты, не смотря на то, что ты ему сказала.
Я начала различать лицо Верлиса, его глаза, полные желания. Я и раньше видела у мужчин подобный взгляд.
— Любовница короля, — заявила я.
— Давай уже пройдем внутрь, — предложил Верлис.
— А почему не тут? В конце концов, здесь — это тоже внутри.
— Ну, если ты предпочитаешь так.
— Как строго это прозвучало.
— Ты хочешь, чтобы я был строг?
— Нет. Я хочу…
— Чего, Лорен? Скажи мне. Я могу быть… сделать… все, что угодно.
— Я знаю. Ты даже можешь оттрахать меня в другом виде. В форме воздушного змея, например? Или, вот, можешь стать диском или колесом?..
Он развернул меня, совсем не нежно. Взял мое лицо своими ладонями и притянул мой рот к своему. На этот раз глаза я закрыла.
Он спросил:
— Ну что, я делаю успехи?
Я оттолкнулась от него. Мне хотелось ударить его. Он это знал. Он поймал мою руку еще до того, как я ее занесла:
— Не надо. Помни, какое у меня покрытие. Ты сделаешь себе больно.