— Невозможно убрать грязь, не испачкав руки. С ней ничего не случится, будь уверен. Ты бы как поступил на моём месте?
Герман помог мне, когда я в этом нуждался. Помог мне с гонками, чтобы мог сам зарабатывать себе на жизнь. Научил драться. Я никогда не чувствовал себя более свободным и реализованным. Он сделал для меня больше, чем родной отец. Теперь ему нужна была помощь.
— Ладно. Но у девушки отвратительный характер и слишком избалованная. С ней будет не просто.
— Так ещё интереснее. Приеду на ваш "детский праздник". Сделаю ей сюрприз, — усмехается он.
— Ты точно нарвешься на неприятности, — предупреждаю я его.
— Они всегда с нами, Артём. До встречи, — отключается Герман.
Вернулся домой вечером. Надо было переодеваться и ехать в клуб. Я принял душ, надел черную рубашку и джинсы, собрался и спустился в гостиную. Мы с Евой поедем вместе. Мысли о ней не отпускают меня. Я никогда не привязывался к девушкам… Но какого хрена она ворвалась в мою жизнь? Не могу я быть с девушкой, с которой живу под одной крышей, которую вижу каждый день, и тем более с дочерью женщины, занявшей место моей матери.
— Хорошенько отдохните, дети, — вырывает Аня, наливая себе очередной бокал вина.
— Не смей там выпивать. Тебе ещё Еву обратно везти. Чтобы дома были трезвые, — не говорил, а приказывал папаша. Лучше бы он следил за своей женой, которая пьёт чаще, чем трудовик в анекдотах.
Где ты, Ева? Я не выдержу в их компании и минуты.
Услышав звук, повернулся и охренел.
Сводная спустилась к нам. На ней было чёрное обтягивающее платье на тонких бретельках, которые перекрещивались на спине. Обозревать всю эту обнаженную красоту не могло быть полезным для моего здоровья. Мне пришлось проглотить слюну и сдержать желание затащить ее в комнату, чтобы любоваться ею, чтобы лишь я мог видеть. Её ноги, и так длинные и стройные, казались еще длиннее в босоножках на высоких каблуках. Я хотел подбежать к ней и отправить переодеваться.
Не я один оценил её наряд.
Заметил взгляд своего родителя. Узнаю его очень хорошо. Я глубоко вздохнул, пытаясь совладать с нахлынувшим приступом ярости, пронизывающей все мое тело. Красные пятна поплыли у меня перед глазами. Мне захотелось хорошенько ему врезать.
— Прекрасно выглядишь, Ева, — сканировал её плотоядным взглядом папаша.
Я сжал кулаки так сильно, что аж костяшки побелели.
— Это просто мои гены, — хихикнула уже поплывшая от алкоголя мачеха.
— Спасибо, — смущённо улыбнулась Ева, не замечая, какими глазами смотрит он на неё.
Она даже не подозревает, какое оно животное. Что не относится он к ней, как к дочери. Я прекрасно знал своего отца. Грудь сжималась от желания защитить девушку. Спрятать ото всех, укрыть подальше и быть с ней.
— Нам пора. Мы опаздываем, — выпалил я и буквально начал толкать её к выходу.
— Иду я, иду.
Ева вышла, а меня папаша схватил за плечо, заставив задержаться.
— Пинай на себя, если что-то натворишь, — пригрозил в своей привычной манере.
Тварь!
Ева стояла на улице и смотрела на звёзды. Я подошел к ней ближе. По мере того как я приближался к ней, моё сердце начинало биться быстрее. Казалось, будто тысячи колибри, пытаясь вырваться на свободу из своей клетки, летали внутри меня. Странное и неизвестное ощущение прошло по всему моему телу, и вдруг я почувствовал себя лучше. Злость отступила, но на время.
— Нравятся звёзды? — тихо спросил её, она вздрогнула, услышав мой голос.
— Да… Бабушка рассказывала, что умершие становятся звёздами и наблюдают за ними. Знаю, глупо верить, но… Каждый раз, когда смотрю на звезды, я чувствую, что папа с бабушкой рядом. Смотрят на меня, и на душе становится тепло, — голос зазвучал так нежно. Впервые я услышал это от нее. Мне захотелось поделиться про свою маму. В этот миг мы были так похожи с Евой.
— Тогда вместе посмотрим на них, — предложил я, желая остаться с ней как можно дольше.
При лунном свете она выглядела прекрасно. Ева смотрела на звезды, а я не мог отвести от нее глаз. Все мое тело стремилось навстречу ей. И тут я понял, что ничто не будет похожим на то, что я испытывал в этот момент к этой девушке. Она метнула на меня раздосадованный взгляд. На несколько мгновений наши заряженные эмоциями взгляды встретились.
Затем встряхнула головой и отстранилась.
— Поехали, — она снова стала холодной, вызывая желание лезть на стену.
— Другого платья не было? Только такое? — глухо пробормотал я, когда она начала его поправлять.
— Чем тебе не нравится это платье? — в её голосе прозвучала издёвка.