Но затем вертолёт практически нежно опускается на твёрдую плотную землю, приземляясь всего за секунды до того, как открывается дверь. Появляется ствол пушки, стреляя в сторону ряда деревьев, обеспечивая прикрытие, которое нужно ему и Рикардо, чтобы забраться внутрь.
— Пойдём, — кричит Блейк через тяжёлый гул пропеллеров. Он толкает Рикардо перед собой, чтобы прикрыть сзади. Они оба бегут.
Они тянутся к двери вертолёта. Вытягивается рука, чтобы затянуть их внутрь.
Блейк уже стоит в тяжело вибрирующей машине, когда оглядывается и видит, как Рикардо падает на землю — рядом с вертолётом.
— Вставай, — кричит он. Ему плевать, жестоко ли так его поднимать. Они улетят без него.
Их прикрытие исчезает.
— Двигайся, — кричит мужчина в наушниках и дает знак пилоту лететь.
Блейк двигается, чтобы выпрыгнуть, но мужчина блокирует его. Этот мужчина тяжелее его на пятьдесят фунтов, а ещё последние семьдесят два часа больше спал, ел и пил. Но у Блейка есть чёртова цель, уверенность, что он не может оставить и не оставит своего товарища позади. Последнего товарища. Единственного оставшегося мужчину. Если кто-то и останется за этой скалой, в этой духовке, то это будет он сам.
Выстрел попадает в вертолёт — невозможно понять, откуда. Из-за этого всю машину качает, и Блейк теряет равновесие. Двери по-прежнему открыты, но выход наклонён вверх, и Блейк скользит назад, падая. Каждая секунда отделяет его дальше от Рикардо, каждая секунда уносит его на один фут выше в воздух.
— Нет, — рычит он, бросаясь к двери. Он практически убьётся, если прыгнет сейчас, но ему плевать. Этого не произойдёт. Этого, чёрт побери, не может произойти.
Парень ловит его за лодыжку, как раз когда он почти выбирается из вертолёта.
Блейк тяжело приземляется на металлическую решётку. Сила его падения раскачивает вертолёт достаточно, чтобы он смог посмотреть за край: мужчина распластался на земле, раненый. И он видит других мужчин, приблизившихся и окруживших его как стая волков теперь, когда вертолёт покидает область.
— Нет.
На этот раз это только тихий звук, поражённый. Слишком тихий, чтобы услышать из-за рёва железной птицы.
Брат Рикардо. Рикардо.
Что-то не правильно. Пуля, должно быть, задела что-то очень важное, потому что двигатель уже шипит. Они по-прежнему в воздухе, но раскачиваются из стороны в сторону. На такой высоте они разобьются. Сгорят.
А затем им не приходится долго ждать. Оранжевая вспышка, которую он видит краем глаза, — единственный знак, что вертолёт взорвётся через несколько секунд, прежде чем это происходит, прежде чем его поглощает пламя, прежде чем сила взрыва выбрасывает его из вертолёта, а затем Блейк падает, падает с неба.
***
— Вставай!
Блейк резко просыпается, дыхание с криком врывается и вырывается из его груди, кровь пульсирует. Его тело покрыто потом и запутано, стеснено. Рядом с ним что-то тёплое, что-то мягкое.
Он замирает. Его глаза закрыты.
— Прости. Я тебя разбудил?
Конечно, он разбудил её. Он всегда будит её, когда становится таким. На самом деле, это Эрин будит его, потому что он не перестаёт бросаться и кричать. Как много лет уже прошло? Блейк вернулся, собрал воедино свою жизнь. Он нашёл Эрин. Всё хорошо, но кошмары не прекращаются. Прекратятся ли когда-нибудь?
Эрин дрожит рядом с ним. Он чувствует её дрожь даже через матрас, на котором они лежат. На лицо девушки падает полоска лунного света. Её глаза широко раскрыты, губы сжаты. Страх. Она боится его.
Его желудок сжимается.
— Что я сделал?
Она качает головой, её голос только слегка дрожит, когда Эрин произносит:
— Ничего.
Ложь.
— Что я тебе сделал?
Её руки сжимаются и отпускают перекрученный уголок одеяла.
— Ты был... на мне.
Что-то внутри него холодеет. Блейк не хочет в это верить. Но, может быть, то, что он даже не удивлён — это просто знак того, насколько он сломан. Зол. В ярости. На себя. Но даже не удивлён, чёрт возьми.
— Я делал тебе больно? — тихо спрашивает он.
— Нет, — слово звучит слишком натянуто, слишком фальшиво. — Не специально. Ты был... Думаю, ты защищал меня. Ты говорил «лежать».
— Боже.
Блейк качает головой и смотрит на стену. Боже.
Он сломанный солдат. Что общего у него с такой женщиной, как она? С такой невестой?
— Ты в порядке? — спрашивает он. Мужчина не ждёт её ответа. Он проводит руками по её плечам, по её рукам, убеждая себя, что она цела, что её тело целое, а кожа такая же гладкая.
— Я в порядке, — говорит Эрин, и, по крайней мере, теперь её голос звучит более нормально.