Его голос на удивление хриплый, когда он говорит:
— Приятно вас видеть, миссис Рейдер.
В своей жизни он был и сыном, и бойфрендом, и женихом. Но его никогда не обнимали, всего лишь не обнимали, до Эрин. И её матери.
— Ты не представляешь, как сильно я переживала за Эрин, — говорит она. — Она такая сильная, слишком сильная. Я переживала, что она никого не впустит.
Она будто даёт ему своё благословение, и это кажется подарком. Он благодарен, когда она не заставляет его отвечать, только кивая, будто что-то было решено здесь, в этом тусклом коридоре.
Блейк берёт их сумки и проходит за обеими женщинами внутрь.
В ярком свете кухни, София ахает.
— Эрин, что случилось с твоим лицом?
По нему пробегает чувство вины, потому что её челюсть ободрана, на ней красный след от дерева. Вероятно, его собственные шрамы не могут шокировать миссис Рейдер, но доказательству их секса понадобится объяснение.
Щёки Эрин покрывает розовый румянец.
— Мы поехали в объезд к месту для туристов, которое знает Блейк. В итоге я врезалась лицом в дерево, — она улыбается Блейку тайной улыбкой. — Неуклюжая.
София, кажется, окидывает дочь взглядом. Спустя мгновение она расслабляется.
— Я принесу мазь. Кажется, рана не слишком глубокая, но просто, чтобы быть уверенной. А вы двое пока присаживайтесь. И угощайтесь печеньем.
Они с Эрин покорно садятся за маленький кухонный стол, где их дожидается тарелка тёплого печенья.
Она усмехается Блейку, беря одно.
— Попались.
Он моргает. На сексе?
— Твоя мама не поняла.
Эрин откусывает печенье.
— Она знает.
— Не может быть.
— Я получила нашивку первопроходца, когда мне было восемь. Я ходила в походы весь год. Я не врезаюсь в деревья. Но не беспокойся. Она поняла и позволила тебе остаться. Это значит, что ты принят.
В его груди появляется тёплое, наполняющее чувство. Не помогает, что печенье на вкус как сахар и рай. Чувство такое, какое, как он думает, должен вызывать дом. И семья. И детство, которого у него никогда не было. С одной стороны, он вырос в привилегиях, и за это он чувствует одновременно стыд и благодарность. Но с другой стороны, он никогда не знал тишины, сильного удовлетворения принадлежности.
***
Эрин лежит, не в силах заснуть, даже пока Блейк мирно урчит во сне рядом с ней. Через несколько минут она сдаётся и осторожно выскальзывает из его рук. Девушка тихо выходит из спальни, чтобы обнаружить, что её мама сидит на диване с раскрытой на коленях книгой, взгляд её невидящих глаз направлен вперёд.
Она переключает внимание на Эрин, когда та входит.
— Что случилось? Тебе нужно что-нибудь поесть?
Эрин тихо смеётся.
— Определённо нет. Ты напихала нас обоих лазаньей. А затем тортом.
Её мать не может скрыть довольного взгляда, почти самоуверенного. Она наслаждается тем, что кормит людей, и ей особенно нравится, как Блейк может всё смести.
— Я могу дать тебе рецепт.
— Лазаньи, да. Не думаю, что мне следует печь этот торт, не когда мы с Блейком можем съесть его практически полностью за один присест.
Мама хлопает по дивану рядом с собой.
— Тогда присядь, если у тебя проблемы со сном.
Эрин садится на изношенный диван. Она проводила здесь много часов, пока готовилась к тесту или смотрела телевизор, или тихо читала рядом с мамой. Это диван для неё больший дом, чем когда-либо был город или дом. Так что это придаёт ей силы поднять тему, которая не позволяет ей уснуть.
— Мама, помнишь, я рассказывала тебе, что Блейк сын сенатора Морриса?
Её мама замирает.
— Да, помню.
— И я знаю, что однажды ты на них работала.
— Да.
Слово теперь звучит тише. Практически со страхом, и Эрин не хочет продолжать. Она не хочет быть той, кто причиняет боль матери, но не может жить так, будто не знает.
— Отец Блейка рассказал ему, что у вас двоих была... связь.
Долгая тишина, нарушаемая только отдалённым, приглушённым звуком хлопающей двери машины.
— Это правда, — наконец произносит её мать. — Я была молода... не так молода, как ты. Но намного глупее тебя.
Эрин хмурится.
— Влюбляться в кого-то не глупо, даже если он не хороший мужчина. Мы не можем контролировать, кого любить. Ты меня этому учила.
— Это верно, но тебе следует знать, Джеб — мистер Моррис — был хорошим человеком. Он просто совершил ошибку. В этом есть разница.
— Ошибку? Он позволил тебя вышвырнуть. Он не защитил тебя.
— Я имела в виду не это, милая. Я имела в виду роман. Он изменил своей жене. И даже если заботился обо мне, когда делал это, правильным это не становится.