Андре хитро прищурился и как бы безразлично протянул:
–Невежливо отказывать столь высокотитулованной особе, я, пожалуй, соглашусь быть Вашим художником. Но почему Вы решили вложить приданое именно в фарфор?
–Грядёт новое время. Скоро у всех будет фарфоровая посуда. Одна за другой хозяйки отказываются от глиняных тарелок, приобретая изящные, сверкающие фарфоровые.
–Резонно,– закивал художник.
–И строить мы будем от имени моего отца, в обществе не приветствуют женщин, занимающихся бизнесом.
–Факт,– вновь кивнул француз.
–Но надо что-то делать с Вашей пагубной привычкой напиваться,– заметила дама,– Ещё древние греки давали людям намёк: вакханалки, которые следовали за Дионисом, убили Орфея. У пьющих нет ценностей в мире искусств. Вы ждёте, когда вакханалки изуродуют и Вашу душу?
Андре юродствовал:
–Именно вакханалки вывернули недавно не только мои карманы, но и душу, не забыв разбить сердце.
Как бы оправдывая приятеля, Франклин пояснил:
–Его бросила любимая женщина.
Исидора успокаивала парня:
–Не надо преувеличивать с жизненными проблемами. Вы здоровы и молоды, а это прекрасно.
–А благодаря Вам ещё и работой буду обеспечен… – протянул француз.
–И знайте: без религии Вы беззащитны,– на полном серьёзе уверяла леди, стараясь повлиять на нужное ей решение выпивохи.
–Неужели?– искренне удивился художник.
–Ангелы не придут Вас спасать в трудную минуту, если Вы не будите им молиться.
–Диван мне в мастерскую поставьте. Я люблю думать на мягком.
–Да, начнём с маленькой мастерской, некой проектной. Я арендовала одно из складских зданий фабрики по производству шёлка. Структура фарфора тоже очень важна. Любые изменения в химическом плане повлияют на качество.
–Может, будем придерживаться моих наработанных принципов и не изменять ингредиентов?
–Но тот мастер так хвалил формулу…
–А Вы уверены, что узнали точный рецепт изделия? Как я знаю, это великие тайны фамильных мастеров.
–И ещё я бы хотела удешевить фарфор, чтобы его могли покупать люди и с небольшим достатком.
–Дешёвый фарфор тогда должна будет украшать менее изящная роспись,– вторил Андре.
–Само собой разумеется. То, что идёт на поточное производство должно быть более примитивное. Для Вас же чисто творческая работа для элиты. Надо будет также нанять несколько художников, которым Вы покажите: как быстро можно нарисовать одни и те же сюжеты и узоры.
–Покажу…Хотя настоящему мастеру подмастерья платят за это,– замявшись отвечал художник.
–Вы будите получать за учеников дополнительную зарплату,– согласилась работодатель.
Француза утомила болтовня, он зевнул в сторону стены.
–Это очень важная часть разговора, а Вы позволяете себе зевать!– возмутилась леди.
–Будьте уверены, когда мы перейдём к самой приятной части беседы об обговаривании моей зарплаты, я буду подобающе взволнован и заинтересован,– заверил Андре.
Исидора шепнула ему сумму на ухо.
–Заманчивое предложение,– расцвёл хитрой улыбкой француз.
Предпринимательница прощалась:
–Мистер Планше, жду Вас вот по этому адресу через неделю к одиннадцати часам утра, сейчас там ремонт. К тому времени подготовьте эскизы, вот Вам деньги на бумагу и краски.
–До свидания…а, кстати, своего имени-то Вы не назвали.
–Исидора Уинд,– с этими словами девушка встала из-за стола.
Слуга быстро поднялся, следуя за хозяйкой.
Леди расплатилась у стойки бара за еду.
Она пробурчала под нос:
–Какая-то сумятица в душе.
Мэйс подумал, что говорят с ним и добавил:
–Да, какой-то пьяница этот Планше.
–Красивый этот пьяница,– вздохнула Исидора.
–Ещё с десяток лет так попьёт и красота исчезнет!– уверенно заявил слуга.
Андре тоже мечтательно смотрел на уходящую Исидору, с его губ сорвалось:
–Эта леди уж очень хороша…
Друг трубочист изрёк:
–Даже не мечтай. Боги никогда не опустятся до смертных. Я слышал о фамилии Уинд. Её папаша граф Хит.
–Да я просто преклоняюсь перед красотой…как художник…
–Как давно у тебя не было секса?
–О-о-о-очень давно. После Агаты у меня отвращение к женщинам.
–Немедленно займись вон той шлюшкой, иначе наломаешь дров с этой леди…Посадят ещё…
–Не смеши меня, друг Фрэнк! Где я, а где она. Такие видят в нас только рабов.
С соседнего столика какой-то острослов шутил над ним:
–Он оценил её дорогие наряды, понюхал её парфюм…Вот так: посмотрел, понюхал…на том и кончилась его любовь.
Француз во всеуслышание заявил:
–В колчане моего Амура кончились стрелы. Я не хочу никого любить.