Известный русский археолог и этнограф И. Т. Савенков, который прославился своими раскопками в районе Красноярска, где обнаружил культурные слои, относящиеся к эпохе палеолита и неолита, обобщил древние памятники изобразительного искусства, «писаницы». Он же на примере шахмат доказал, что на Русь эта игра пришла в VIII веке. Связь славян с арабами, персами и хазарами началась в первом тысячелетии нашей эры.
Когда за плечами нашего народа, Отечества богатейшая история, тогда народ и Отечество монолитны и несокрушимы.
«Только больной и плохой человек, — говорил художник Виктор Васнецов, создавший образ непобедимости Руси в картине «Три богатыря», — не помнит и не ценит своего детства, юности. Плох тот народ, который не помнит, не любит и не ценит своей истории».
Послушайте, с каким сарказмом описывает нашу престольную писатель, довольно известный в 30-е годы нашего столетия.
«…С необычайной наглядностью выступает вся анархическая несостоятельность старого капиталистического строя, основанного на «священном праве частной собственности»… Рядом с семиэтажным плоским угрюмым «доходным домом», похожим на терку, — крошечный деревянный одноэтажный особнячок, постыдная хибарка какой-нибудь штаб-офицерской вдовы, выжившей из ума старухи, сидевшей на своем участке и на основании «священного права собственности» ни в коем случае не желавшей строиться, хотя бы вокруг возникали сорокаэтажные небоскребы. А ей наплевать!..
Тут же каким-нибудь дураком купцом наворочен замок с идиотскими башнями… А сколько этих ужаснейших: стиль «рюсс» с какими-то уму непостижимыми коньками, петушками, теремками, нарочито крошечными окнами, пузатыми колонками, безобразными украшениями в духе бездарного Строгановского училища!..
Сколько «стиль модерн» — с криволинейными дверями и громадными круглыми окнами, с переплетами под мистические стебли водяных лилий!..
Пройдитесь-ка по Москве… Станет совершенно ясно: наша теснота — следствие «священного (будь оно трижды проклято!) права собственности» хозяев старого мира».
О каком сохранении истории может ратовать такой писатель, если все, что создавали наши зодчие, чуждо ему!
Трудно удержаться, чтобы не привести тут слова прекрасного писателя Леонида Леонова из его «Раздумья у старого камня».
«…За минувшее полстолетия накоплен немалый сундук добра, хотя, на мой взгляд, и несколько одностороннего. Так, с веками, кладовые великого трудолюбивого народа пополняются все новыми поступлениями его трудов и вдохновений. Но вот уже не видать под ними одного почтеннейшего, на самом дне хранящегося предмета, давно, в прошедшие времена называвшегося хоругвью[2]. Из-за своей несколько подмоченной репутации словцо это из нашей памяти вышло из обихода. Родившиеся было ему на смену были вскоре зашлепаны губами ленивых ораторов, не в меру захватаны типографской краской. С тех пор не изобрели пока термина посвежее для обозначения знамен высшей святости, под сенью которых выигрываются всемирно-исторические сражения, совершаются неповторимые подвиги. В малой вещице сей сосредоточивается вера нации в свое песенное бессмертие, помогающая ей пережить любую во всем диапазоне стихийных напастей…»
Глава 6
«БАЯЗЕТ»
«Это мой первый исторический роман, — писал Валентин Саввич Пикуль в обращении к читателям романа «Баязет». — Первый — это не значит лучший. Но для меня, для автора, он всегда останется дороже других, написанных позже. Двадцать лет назад наша страна впервые стала всенародно причастной к раскрытию тайны героической обороны Брестской крепости в тяжелейшие первые месяцы 1941 года. Невольно прикоснувшись к раскаленным камням Бреста, я испытал потрясение…
Произошло удивительное, как во всяком творческом явлении, — момент «взрыва информации», — я вспомнил — это необъяснимо, — что нечто подобное уже было в русской истории. Отсюда и возник роман «Баязет» — от желания связать прошлое с настоящие».
Только через семь лет после «Океанского патруля» вышла вторая книга Валентина Пикуля, посвященная яркому событию русско-турецкой войны — обороне крепости Баязет в Закавказье.
Подлинные документы — письма, счета, донесения, рапорты, газетные сообщения прошлого века и составили канву исторического романа.
«В основу книги положены подлинные события», — уведомлял автор в предисловии.
Интересно в этом плане высказывание автора эпических полотен С. Сергеева-Ценского: «Тема преображения России не нова в нашей литературе. Что такое «Мертвые души» Гоголя? Это тоже попытка показать преображение…»
Цель — показать преображение — двигала и Валентином Пикулем.
Что же такое Баязет? В. Пикуль пишет: «Сохранился рисунок тех лет: окутанная дымом выстрелов Баязетская цитадель величаво высится на вершине неприступной скалы; над башнями минаретов развевается русское знамя; солдаты стоят вдоль фасов с разинутыми в крике «ура» ртами, а турки в ужасе скатываются под откос, бросая оружие. Все это очень красиво, но — не верно…»
Забытый высшим командованием закавказский гарнизон, стоявший на перепутье дорог России, Персии и Турции, неожиданно преградил дорогу турецким ордам, которые рвались к Эривани и Тифлису. Малочисленный гарнизон Баязета оттянул на себя силы турок с Балкан, где русская армия освобождала славянские села и города. Защита крепости — это безмерный героизм русских солдат и офицеров.
«По всем расчетам турок, Баязет должен был уже пасть и, открыв ворота, дать выход мусульманскому гневу. Фаик-паше не терпелось рвануться за Чингильский перевал, чтобы устремиться конницей на север, вытоптав плодородные земли Армении и Грузии. Кази-Магома в нетерпении рассылал по Кавказу своих лазутчиков, и вот пришел радостный хабар: из Чечни и Дагестана русской армии был нанесен удар в спину. Начался кровавый мятеж внутри тех областей, где мюриды водили Кази-Магому бережно под руки. Поскорей бы влететь в тесные ущелья Чечни и поднять над скалами зеленое знамя пророка! Аманатами и веревками, проповедями и налогами опутать, связать по рукам и ногам, чтобы власть нового имама воссияла в венце могущества и славы. А дело только за малым — за Баязетом…
— Что Баязет? — спрашивал каждое утро Кази-Магома.
— В безумии неверных, — отвечали ему».
На стрелы, несущие послания Фаик-паши о сдаче крепости, защитники Баязета отвечали орудийными выстрелами.
Внимание писателя сосредоточено на главном герое, поручике Уманского казачьего полка А. Е. Карабанове, на его душевных переживаниях, на отношении к людям и на оценках действительности.
Казалось бы, впереди его ждут только успехи, только преклонение перед его героизмом и славой. Впереди манящий простор, сзади — дым и копоть ада, из которого вырвались немногие. И вдруг на его пути встречается исключительно гражданский человек — и по духу, и по воспитанию, — но приученный к штабной работе прапорщик, которому все происходящее в России чуждо и неприятно. Встречаются два человека, вспыхивает нанесенная ранее обида и — дуэль, на которой «моншер» — князь Унгерн Витгенштейн из-за трусости пренебрегает всеми правилами честного поединка.
«— Стойте! — кричали Клюгенау. — Барьер перейден…
— Князь, что вы наделали?
— Мне надоело выслушивать его оско’бьения…»
Клюгенау выстрелил первым…
На грустной ноте заканчивается роман «Баязет».
Под двумя раскидистыми березами, рядом с дедом своим, героем Аустерлица, лег поручик Карабанов в родную землю Рязанщины — при шпаге, в мундире, при шпорах.
2
Выделение р а з р я д к о й, то есть выделение за счет увеличенного расстояния между буквами заменено