oadam
Думаю, каждому мужчине хотелось бы, чтоб его любили так, как Лили любила своего Бабса
Боже, обереги и упаси!!!
tschirk
Спасибо! А дурацкий 6-месячный карантин для зверюшек в Альбионе и Гибернии вот-вот отменят! Это и правда, такое гадство! Бедный Бабс.
v_s_c
Еще один пример работника разведки. Тошнотворная личность, на мой вкус.;-(
Собака важнее людей. Предложить свои услуги одной разведке, чтобы предложить потом себя другой. Постоянное вранье. Я с таким человеком не хотел бы общаться.
al_kesta
Соглашусь со многими тут уже высказавшимися — ну какое же это воплощение женственности, когда нет чувства меры, когда на одной чаше весов нечто идеальное или идеологическое (любовь к мужчине, положим), а на другой весь мир? "Очень женщина" — это консерватор и существо земное, призванное консервировать, то есть хранить, оберегать, защищать жизнь, уклад, культуру. Это оплот стабильности, нормы, нормальности, что-то устойчивое, близкое к золотой середине. Неет, она не истинная женщина, она сплошное недоразумение, если рассматривать её биографию с точки зрения роли разных полов в существовании человечества.
indefin
Истинная женщина как раз и бывает очень часто сплошным недоразумением. До 35-и лет.)
margo_tsin
Судя по количеству критики в адрес героини, продолжается тема феминизма. Имеет ли право женщина, обладая незаурядным характером, построить свою жизнь так, чтобы быть счастливой в соответствии с собственными понятиями о счастье?
Откуда что берется — 2
30 апреля, 12:13
Я в свое время собирался предложить вашему вниманию целый цикл «рассказов о том, как пишутся рассказы» — то есть показать, как факт, выдернутый из реальной жизни, превращается в литературный сюжет. Даже сделал один пост про это, а продолжить забыл.
Лучше поздно, чем никогда.
Вот короткое описание одного загадочного происшествия, в свое время потрясшего мир.
Одной из самых ярких фигур межвоенной Европы был бельгийский предприниматель и биржевой воротила Альфред Лёвенштейн. Он разбогател на военных поставках, потом сверхразбогател на строительстве электростанций и рискованных инвестициях. Лёвенштейн был дельцом высшей лиги — хватким, безжалостным, невероятно удачливым. А кроме того — светским львом, плейбоем, авиатором, спортсменом. В общем, настоящий хозяин жизни.
Мистер-Твистер, акула капитализма
4 июля 1928 года этот баловень фортуны вылетел на личном самолете из Лондона в Брюссель. Большого человека сопровождали секретарь, батлер и две стенографистки. В кабине сидели два пилота.
Вот этот самолет:
В двадцатые и тридцатые годы все настоящие буржуи владели таким «фоккером», он назывался «Летающий кабинет».
Когда самолет летел над Ла-Маншем на высоте 1000 метров, Лёвенштейн отлучился из салона в туалет. И больше его никто живым никогда не видел.
Миллионер пропал. Через три недели рыбаки выловили в море труп.
Все терялись в догадках, как мог Лёвенштейн упасть из самолета.
Вот схема, напечатанная в те дни в The Illustrated London News:
Если идти из салона, слева — туалет; справа — выход.
Единственное, что не вызывало сомнений: миллионер зачем-то открыл не левую дверцу, а правую и вывалился (или был выброшен). Впоследствии дверца захлопнулась под напором ветра (или же ее закрыл убийца).
Версий было несколько, все дурацкие.
Единственный, кто выходил вслед за Лёвенштейном и сообщил остальным об исчезновении, был секретарь. Но у него не имелось никаких причин желать хозяину гибели, к тому же он вряд ли смог бы вытолкнуть крепкого, спортивного Альфреда из самолета (вскрытие установило, что смерть наступила от удара о воду, то есть жертва была жива, когда падала).
Еще возникла гипотеза, что шестеро остальных — участники заговора. Но это было уж совсем фантастично (привет «Убийству в Восточном экспрессе», тогда еще не написанному).
Оставалась версия самоубийства. Однако те, кто лично знал покойного, не могли поверить в то, что он способен наложить на себя руки. Да и с какой стати? Его дела шли великолепно, со здоровьем никаких проблем, впереди — планов громадьё.
Газеты недоумевали
Если вы ждете разгадки, то зря. Ее нет. Так и осталось непонятно, что все-таки произошло в небе над Ла-Маншем.
Этот сюжет трансмутировался в новеллу Unless из моей книги «Кладбищенские истории». Сюжетного сходства никакого, Лёвенштейн в новелле не поминается.