Он остановился, прислушался. Со всех сторон доносились далекие звуки. Эхо шорохов, стук посуды. Подумал, долго ли Уильям и мисс Райе будут его искать или они скрылись умышленно. Может быть, Уильям решил отложить Хеймаркет на следующий раз.
Даниил догадывался, что спустился на цокольный этаж, но казалось, что он находится в подземелье. Половицы впереди кончались, ковер свисал с них. Дальше было совсем темно, Даниил не мог ничего разглядеть. Он повернул обратно, пытаясь вспомнить, как шел. И почти сразу же увидел поджидавшую его фигурку.
Находилась она не больше чем в десяти ярдах. Темная одежда и кожа делали ее почти невидимой в полумраке. Она казалась ниже человеческого роста. Даниил подумал о Виктории, словно королева могла последовать за ним. Лишь когда фигурка направилась к нему, он разглядел у нее в руках какую-то продолговатую металлическую вещь.
Фигурка остановилась перед ним, и Даниил увидел, что это ребенок. До того грязный, что даже трубочисты бывают чище. Сажа въелась в ноздри, в уши, только белки глаз виднелись в темноте.
— Вы заблудились. Я видела, как это случилось. Вы искали меня.
— Следы.
— Угу.
Даниил заколебался, не зная, что сказать. Заметил, что ноги ребенка босые, видны были только светлые полумесяцы ногтей.
— Ты живешь здесь? Во дворце?
— Последние два года.
Ребенок переложил металлическую вещь из одной руки в другую. Даниил увидел, что это подсвечник, старый, потускневший.
— И никто тебя не находит?
Фигурка харкнула и плюнула, блеснули зубы.
— Они знают, что я здесь, но не видят меня. Я вас узнала, иначе бы вы меня тоже не увидели. И следила за вами.
— Говоришь, ты знаешь меня?
— Видела раньше. В другой одежде.
Даниил протянул руку, и фигурка отступила. В хриплом голосе слышался какой-то акцент. Провинциальный, похожий на ирландский, он показался знакомым Даниилу.
— Я подумала, вы Иосиф и Мария.
Он вгляделся в чумазое лицо.
— Марта?
— Я не ожидала, что увижу вас снова.
Даниил присел на корточки, глядя на девочку. Попытался определить, сколько ей лет. Но с тех пор, как он видел ее, прошли годы, а она была слишком низкорослой от недоедания. Он покачал головой.
— У тебя была мать. Братья.
Марта снова отступила.
— Теперь я пробавляюсь сама.
— Как же ты кормишься?
— Пробавляюсь. Я забыла ваше имя.
— Даниил Леви.
— Вывести вас отсюда, мистер Леви? — спросила девочка.
— Это было бы огромной любезностью.
Они пошли. Фигурка впереди Даниила виднелась силуэтом. Она была щуплой, как то существо под потолком в утренних покоях.
— Я рад видеть тебя, Марта. Как ты оказалась здесь?
— Меня провел Фергал. Это мой брат. Был в прислуге у лакеев. Не знаю, где он теперь. Может, в работном доме. Потом я обходилась без него. Том показал мне свои входы и выходы.
— Том?
— Его тоже уже нет. Он жил здесь. Его поймали около года назад. Что сделали с ним, не знаю. — Марта обернулась с улыбкой на испитом лице. — Я видела корону. Она понравилась королеве, так ведь?
— Ты была там сегодня утром?
Они подошли к огражденному веревками лестничному колодцу. Марта поднырнула под них.
— Смотрела из камина. Я сплю в дымоходах, места там хватает. Есть полки и ниши величиной с комнату. Ребята-трубочисты знают мои места и помалкивают. Я подумала, что корона красивая.
Когда Даниил поднял взгляд, Марта ждала его. Выражение ее лица оставалось прежним, осознал он, только посуровело. Оно было взволнованным, словно она хотела что-то сказать и не имела на это времени.
— Вас было двое.
— Да. Я и Залман, мой брат.
Марта повернулась и снова пошла вперед.
— Вы королевские ювелиры?
— Работаем в фирме королевских ювелиров.
Они поднялись по лестнице. Коридор освещали огарки свечей. В конце его Даниил увидел лучше освещенный, заставленный пустыми пьедесталами зал.
— Наконец-то! Отсюда дорогу я знаю. Без тебя блуждал бы здесь несколько дней.
Он вынул кошелек, нащупал в нем полсоверена, достал увесистую золотую монету и протянул Марте. Та попробовала ее на зуб, жадно, словно золото было съедобным.
— Можно, я буду работать у вас, мистер Леви?
— Я… — На стенах коридора были зеркала. Подыскивая слова, Даниил увидел свое отражение. Очки в свете пламени свечей казались матовыми. — Я один из продавцов. Компания не моя, Марта. У меня нет работы, чтобы тебе предложить…
— Я могу бегать с поручениями. Убирать. Находить в газетах то, что нужно. Если дадите иголку, могу шить двумя способами, — торопливо заговорила девочка. — Жить стала бы по-прежнему здесь. Я хочу работать у вас, мистер Леви.
Даниил почувствовал, что у него защемило сердце. Прислонился спиной к дворцовой стене.
— Говоришь, ты умеешь читать?
Марта потупилась.
— Немного.
— Знаешь Лудгейт-Хилл?
— Хорошо знаю.
— Над моей мастерской вывеска, золотой лосось. Золотая рыба. Приходи в воскресенье в полдень к задней двери. Крид-лейн. Полшиллинга в неделю за полдня работы тебя устроит?
Марта подняла подсвечник.
— Я могу раздобыть белья, свечей и еще кое-чего.
— Не нужно.
— Ладно. Тогда что?
— Тогда будешь учиться писать.
Полночь. Лондон в чистом снегу. Облаков нет, небо зияет огромной черной пустотой.
— Рассказывай, что еще?
— Больше нечего рассказывать. Королева, ребенок.
— К черту ребенка, Даниил!
— Но это и все. Бридж сказал, что назначит день в будущем месяце. Мы с Уильямом пошли назад.
Он приглашал меня на Хеймаркет.
— Чего ради?
— Был рад, что увидел королеву.
— А ты — нет. За четыре года это у нас лучшая новость.
— Я больше не поеду туда.
— Почему?
— Мне было стыдно.
— Чего?.
— Тебя там не было.
— Того, что все на тебя пялились? Эх, Даниил. Стыдишься благоприятной возможности? В нашей профессии самое весомое слово принадлежит королеве. Если во дворце будет сказано то, что нужно, наше будущее обеспечено на всю жизнь. Проснись!
— Я не сплю.
— Лжешь. Помнишь, как было, когда мы приплыли в доки? Англичане глазели на нас так, будто мы Али-Баба и его последний разбойник. И с тех пор ничего не изменилось, кроме нашей одежды. В душе мы никогда не станем такими, как эти люди. Ты стыдишься этого?
— Нет.
— Мы всегда будем дхимми.
— Залман, мы здесь уже четыре года.
— Да, четыре, и пока что никто не развернул перед нами кроваво-красного ковра. Так ведь? Перед нами впервые открывается блестящая возможность. Нас желает видеть королева Англии. Чего еще тебе нужно?
— Не знаю.
— Почему не хочешь ехать туда?
— Не знаю.
— Даниил, скажи, что поедешь со мной.
На подоконнике — три опорожненных бутылки эля, недоеденная горбушка хлеба, пузырек с чернилами, сквозь который синеет луна. Двое людей лежат без сна на матрацах. В их глазах отражается свет.
— Даниил. Фрат. Прошу тебя.
— Раз ты этого хочешь, поеду.
«А» было большим Арбалетом;
Стрелок всегда в цель попадал;
Стрелял он лисиц и дразнящихся птиц,
И злой змей от него уползал.
— Хорошо. Переписала первую строчку?
— Да.
— Покажи.
Январь, первое солнечное воскресенье. Двое сидят на ступенях перед дверью, выходящей на Крид-лейн. Девочка читает медленно, еле-еле, каждое слово — трудный шаг вперед. Почерк ее похож на какой-то шифр.
— Молодчина. Что за дразнящиеся птицы, как думаешь?
— Не знаю.
— И я не знаю. Читай дальше.
«Ј» было Бульдог в мясной лавке;
Был песик хоть мал, да удал;
Хозяин кормил его мясом,
Пока он рычать не кончал.
Смех. Девочка согнулась и закашлялась. Даниил взял у нее книгу.
— Все, на сегодня хватит. Ты делаешь успехи.