Люсинда подумала о том, что ее золовка похожа на любую другую молодую леди, которую вывозят на первый в ее жизни вечер. Мисс Мейз казалась необыкновенно хорошенькой: с румянцем на щеках, с ярко блестевшими карими глазами она выглядела моложе своих двадцати девяти лет.
Люсинда надеялась, что приподнятое настроение мисс Мейз поможет ей справиться со смущением. Было бы хорошо, если бы им с мисс Блайт не пришлось охранять свою овечку буквально на каждом шагу.
Глава 20
На вечер к леди Сефтон были приглашены всего тридцать пар и несколько одиноких леди и одиноких джентльменов. Леди Сефтон встречала гостей.
Люсинда представила свою золовку. Мисс Мейз еще более похорошела, залившись нежным румянцем от волнения. Ответ ее на приветствие леди Сефтон был невыразительным, но хозяйка вечера подбодрила ее улыбкой.
— Позвольте, я вас всем представлю, дорогая мисс Мейз.
Агнес продемонстрировала большую выдержку и чувство достоинства, чем Люсинда от нее ожидала.
— Я довольна нашей овечкой, Тибби, — шепнула она компаньонке.
— В самом деле. Она справляется прекрасно, — согласилась мисс Блайт.
Мисс Мейз, однако, опускала глаза и отвечала дрожащими односложными репликами, когда к ней обращались.
Леди Сефтон на минуту отозвала Люсинду в сторону.
— Моя дорогая, я заметила, что для своих лет мисс Мейз крайне скромная особа. Я ее никогда не встречала ранее, хотя мне было известно, что в этой семье есть дочь. Наверное, она некоторое время жила за городом?
— Вероятно, так. Но это еще не все, — ответила Люсинда. И она кратко рассказала историю своей золовки. — Теперь вам понятно, леди Сефтон, отчего я просила вашей особой благосклонности для моей родственницы? Я желаю сделать все для ее блага.
Леди Сефтон кивнула, задумчиво посмотрев на мисс Мейз. Та сидела на стуле в глубине зала, надеясь быть незаметной.
— Понимаю. И вы желаете представить ее в обществе?
— Да, миледи. Видите ли, я так сожалею о ее судьбе, и у меня есть некоторые надежды. — Взглянув в сторону мисс Мейз, Люсинда вздохнула. — Как вы можете себе вообразить, это будет нелегкая задача. Однако мисс Блайт считает, что мы должны сделать все возможное и даже, если удастся, подобрать ей подходящую партию.
— У вас доброе сердце, леди Мейз, — улыбнулась леди Сефтон. — Немногие на вашем месте побеспокоились бы об этом. Взяв на себя подобную ответственность.
— Кажется, именно эта благотворительность мне по душе, — согласилась Люсинда. Они с леди Сефтон наблюдали за тем, как глубже отодвигалась в угол мисс Мейз, когда какой-либо джентльмен подходил и заговаривал с ней.
— Я дам ей рекомендацию в клуб «Альмак». Это то, что нужно мисс Мейз, чтобы чуть расправить крылья, — сказала леди Сефтон.
— Благодарю вас. Вы так великодушны, — ответила Люсинда. У нее были надежды именно на такой поворот событий, и она была необыкновенно рада, что главная цель визита на сегодняшний вечер достигнута.
Леди Сефтон кивнула в знак полного понимания.
— Я позабочусь о том, чтобы на ужине рядом с ней за столом сидели самые скромные из моих гостей. Она почувствует себя более раскованно.
Люсинда вновь поблагодарила леди Сефтон за доброту и предусмотрительность.
— Не стоит благодарности, дорогая Люсинда. Я счастлива оказать эту услугу, — сказала леди Сефтон, переходя к другому гостю.
Когда был объявлен обед, мисс Блайт, как и Люсинду, сопровождал к столу кавалер. Люсинде в пару предназначили Гектора Эллениса, лорда Пемброука.
Ей было приятно, что ее партнером стал именно этот человек. Она не забыла их случайную встречу.
— Лорд Пемброук! — Она подала ему руку.
— Леди Мейз! Какой приятный сюрприз. Вечер мне нравится все больше, — произнес лорд Пемброук, пожимая ей руку.
— О, вы уже знакомы? — спросила леди Сефтон, с любопытством переводя взгляд с одной на другого.
— Я встретился с леди Мейз на ступенях Общественной библиотеки. Я был настолько неуклюж, что выбил у нее из рук книги и свертки, — улыбаясь, сказал лорд Пемброук. — После этого оставаться незнакомыми людьми было просто неприлично. Мы были вынуждены познакомиться.
— Понятно. Мне будет легче: не нужно выдумывать тему для разговора между вами, — ответила леди Сефтон и оставила их наедине.
— Я опасался скучнейшего вечера, миледи. Рад обнаружить, что мое предположение было неверным, — сказал лорд Пембрук.
— Если таковы были ваши ожидания, почему же вы здесь? — спросила Люсинда, игнорируя вторую часть сказанного. Чаще всего она пропускала комплименты мимо ушей, не давая им комментариев. К своему сожалению, она давно поняла, что за этими словами чаще всего ничего не стоит. Поэтому Люсинда не позволяла своей головке закружиться от лести.
Люсинда позволила лорду Пемброуку проводить себя и усадить за стол.
Лорд не ответил на ее колкий вопрос, пока не занял место рядом с нею.
— Моя мать — близкий друг семьи Сефтон. Я был вынужден сопровождать ее сегодня на этот вечер, — сказал он. — Я испытал большое облегчение, когда она присоединилась к группе подобных ей кумушек, а леди Сефтон была вынуждена подыскать мне партнершу.
Люсинда удивленно посмотрела на лорда Пемброука. Ей бы и в голову не пришло, что его можно заставить сделать что-то, что ему не по душе.
— Не могу поверить, милорд. Вы не похожи на человека, которого так легко уговорить.
— Увы, это так. Может быть, я громадный парень, но в глубине души я самый простодушный тюфяк, — улыбнулся ей лорд Пемброук.
Под его взглядом сердце Люсинды таяло.
— А где же графиня? Умоляю, покажите мне ее. Я чувствую почти благоговение перед храброй женщиной, которая решилась привести тюфяка в элегантную гостиную леди Сефтон.
Лорд Пемброук усмехнулся.
— Леди, которая несет на голове ужасающий фонтан из перьев, и есть моя мать — графиня.
Люсинда с любопытством поглядела через стол. Она была уверена, что уже была представлена графине Пемброук во время своего замужества, но прошло столько лет с тех пор, когда она знала всех знатных особ общества. Определенно, графиня не жаловала покойного лорда, а сама принадлежала к тому поколению, которое лорд Мейз не включал в круг своих знакомых.
Графиня была маленькой женщиной с патрицианскими чертами лица. Ее головной убор был и впрямь ужасным конгломератом. Люсинда сочла, что он более подходит для театра, нежели для вечеринки.
Она обернулась к лорду Пемброуку.
— Графиня, несомненно, очень властная женщина, но мне она кажется вполне приятной женщиной, — улыбаясь, сказала Люсинда.
Лорд Пемброук доверительно наклонил к ней голову.
— Это обманный эффект проклятых перьев. Вообще же моя мать — кара небесная, уверяю вас. Я бегу в ужасе, стоит ей лишь нахмуриться.
Люсинда рассмеялась, а глаза лорда блеснули.
— Вы преувеличиваете, — сказала она.
— Мне нравится, когда вы так смеетесь. Ваше лицо будто светится, миледи.
Люсинда покраснела. Опустив глаза, она холодно ответила:
— Вы льстите мне, милорд.
— Я задел вас! Умоляю, простите. Я совершенно неуклюж, и вы в этом уже убедились.
Он смотрел на нее с довольно мрачным выражением лица, но в глазах была добродушная насмешка.
— Не верится, что вы хоть иногда бываете серьезны, — заметила она.
— Стараюсь быть таким как можно реже, — усмехнулся лорд Пемброук. — На войне я научился ценить жизнь. Думаю, что это недопустимая трата жизни — быть мрачным без причины.
На минуту его внимание было отвлечено леди, сидевшей с другой стороны, и он любезно обернулся, к ней, поэтому Люсинде представилась возможность обдумать его слова. Она хотела было заговорить с джентльменом по другую от нее руку, но он был поглощен блюдом и ответил ей односложно и невыразительно. Люсинда была рада, когда лорд Пемброук вновь обратился к ней. Как джентльмен, он разделял свое внимание между двумя леди по обе стороны от него. Люсинда нисколько не возражала, поскольку ей приятно было слышать глубокий голос лорда и его резкий смех, даже если он разговаривал не с нею.