И какие еще дети? Какое совершеннолетие? Я в ближайшие десять лет даже жениться не собираюсь! А с Любочки станется обставить все так, чтобы казалось, что я не соблюдаю условия завещания и прибрать все к своим рукам!
Я чувствую себя загнанным в клетку зверем. Так, Царёв, спокойно, решение этой маленькой проблемки обязательно найдётся.
Перевожу взгляд на невозмутимую Любочку, которая со скучающим видом рассматривает свой маникюр и начинаю подозревать неладное. Она только что стала возможной "наследницей" целого состояния и не выражает никакой реакции по этому поводу. Хотя, если она присутствовала при прочтении первой части завещания, в которой дед давал четкие распоряжения на счет похорон, то вполне вероятно, что об изменениях Рубанов мог проговориться на счет изменений в основном завещании.
Либо… дед сам ввел ее в курс дела, дабы подготовить, так сказать.
Еще раз пробегаюсь взглядом по листу и сердце пропускает удар, стоит мне обратить внимание на дату.
Четыре дня назад.
Четыре дня назад, за двое суток до внезапной кончины дед изменил завещание.
Совпадение? Или же Любочка решила отделаться от Островского старшего чтобы иметь доступ к миллионам компании? Что, если у нее есть подельники? Парень, любовник, гражданский муж? Конкуренты?
Дышать становится тяжело, я расстегаю верхнюю пуговицу рубашки, но это ни капельки не помогает.
Заговор. Это определенно заговор! Чувствую как во мне зарождается злость и еще большая ненависть в сторону девушки и очень надеюсь, что она не имеет никакого отношения к смерти деда. В противном случаи я ссотру ее в порошок.
— Любовь Дмитриевна, нам нужно поговорить. Наедине, — хватаю ее за локоть и бесцеремонно тащу к выходу. — Никита Афанасиевич, мы вернемся через пять минут! — Так, где-то здесь должна быть уборная. Отличное место для важного разговора.
Глава 2
Люба
Царев самый безответственный человек, которого я встречала на своем пути. Заносчивый хам с раздутым самомнением. Ленивый осел с синдромом нарциссизма. Неразборчивый в связях, переборчивый в еде и до жути скрупулёзен на счет выбора одежды и обуви. И теперь мне придется следить за тем, чтобы он выполнял свои прямые обязанности и не развалил весь бизнес Фёдора Александровича.
Как же не вовремя у Островского прихватило сердце!
Хочется рвать на голове волосы и биться лбом о стену. Единственное, что меня радует — у меня есть полная свобода действий и Кирилл не в силе уволить меня.
Я усмехаюсь, смотря на его ошарашенное лицо, и даже не пытаюсь вырваться, когда он с дикой яркостью в глазах тащит меня в сторону уборной.
— Сколько? — рычит мне в лицо, как только мы оказываемся в тесном помещении. Кирилл закрывает дверь на защелку, зажав меня у стены, но я совершенно не чувствую перед ним страха. Потому что я во всем превосхожу его и потому что у меня все ходы записаны наперёд.
— Отличное местечко для признаний, — скучающе обвожу взглядом белый кафель на стенах и прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Сегодня крайне сложно сохранить невозмутимый вид.
— Не переводи тему, Левандовская. Сколько ты хочешь за то, чтобы убраться из моей жизни. Навсегда, — такого серьезного Кирилла я, пожалуй, вижу крайне редко, и если бы он ко всему подходил с такой же серьезностью он мог бы даже понравится мне как мужчина.
Голубые пронзительные глаза, светлые отросшие волосы, смазливое лицо, но и в то же время оно не теряет своей мужественности и тело… божественное подтянутое тело.
Помню нашу первую встречу. Я была наивной девочкой только-только получившей диплом, серой мышкой с пригорода с пустым кошельком. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы в голове пронеслось совместное будущее с парнем, который вошёл в приемную Островского, но после первых же его слов я поняла, что совместное будущее — это там, где я орудую лопатой в ближайшем лесу, чтобы навсегда избавить общество от любителя красных мокасин.
— Боюсь, малыш, что тебе и жизни не хватит чтобы расплатится со мной, — стараюсь придать своему голосу сексуальной хрипотцы, играя роль роковой женщины.
— Просто назови сумму. Любую. Ты ведь прекрасно знаешь что вместе мы не уживёмся, поэтому одному из нас нужно уйти.
— Так почему бы не уйти тебе?
— Компания принадлежит мне.
— Но ты не знаешь как ею управлять.
— Здесь много ума не надо. К тому же, у меня есть бухгалтерия и огромный экономический отдел для обеспечения стабильной работы завода.
— Не будь таким самонадеянным, — фыркаю, отталкивая его от себя, чтобы хоть как-то сократить между нами расстояние.