Маркиз протянул ей руку. Когда ее пальцы коснулись его руки, она почувствовала, насколько он силен. Такой мужчина сможет ее защитить, и она тоже не должна струсить, что бы он ни попросил ее сделать.
Как и Доркинс, маркиз осторожно выглянул в коридор, потом задул лампу, и они вышли из комнаты.
Спустившись по боковой лестнице до двери, которую Доркинс специально оставил открытой, они оказались в саду. Полная луна хорошо освещала лужайки и газоны.
Маркиз, продвигаясь к хозяйственным воротам в дальнем конце сада, старался, чтобы они держались в тени деревьев. Ворота были открыты. Пройдя их, они оказались у конюшен, где их ждала закрытая карета.
На козлах сидели два человека. Доркинс открыл дверцу, и как только Симона с маркизом расположились внутри, залез на козлы — и лошади тронулись. Девушка успела заметить свои платье, плащ и шляпу на противоположном сиденье.
И еще одну стопку какой-то одежды.
Маркиз не проронил ни слова с тех пор, как они вышли из комнаты, но по-прежнему не выпускал руку Симоны из своей. Девушка легонько сжала его пальцы и шепотом спросила:
— Куда мы едем?
— В Панзер-Хаус, — прозвучал ответ. — Мы едем спасать Уотсона. Потом сразу же выезжаем в Гамбург, чтобы сесть на мою яхту. Никто не узнает, что мы уехали, до самого утра. А к тому времени мы будем уже в открытом море.
—А что я должна сделать?
— Я вынужден попросить вас выполнить довольно сложное задание, — ответил маркиз. — Но это единственный способ спасти Уотсона.
— И что это за задание? — прошептала Симона.
— Доркинс заприметил в Панзер-Хаусе одну никем не охраняемую дверь. Она просто закрыта изнутри на засовы и на ключ, который, судя по всему, всегда остается в замке.
Симона слушала, не сводя с маркиза глаз.
—Так что же я должна сделать? — вновь спросила она.
— Единственный способ открыть ее — это проникнуть через вентиляционную решетку над дверью. Отверстие, к сожалению, слишком узкое и для меня, и для Доркинса. Пролезть через него в Панзер-Хаус и открыть нам дверь сможете только вы, Симона, если, конечно, у вас хватит мужества.
Девушка молчала.
— Если вы считаете, что не сможете сделать этого, я пойму, — заверил маркиз и, немного помолчав, добавил: — Доркинс узнал от охраны, что завтра Уотсона собираются пытать, чтобы заставить его рассказать о пушке.
— Этого нельзя допустить! — воскликнула Симона.
— Не допустим. Если вы откроете дверь, мы сможем освободить его, — ответил маркиз.
— Но что, если охрана услышит и меня... арестуют? — спросила Симона.
—Доркинс позаботился об этом, — успокоил ее маркиз. — Сегодня вечером он угостил своих немецких приятелей очень крепким красным вином. Они не могут позволить себе подобную роскошь.
— Так они... пьяны? — замявшись, спросила Симона.
— Они изрядно захмелели уже тогда, когда Доркинс уходил. А поскольку это ночная вахта, то их не сменят до самого утра.
Симона облегченно вздохнула.
— Если бы я сам мог это сделать, я бы сделал. Но, боюсь, я слишком большой и слишком толстый.
Поскольку слово «толстый» никак не подходило к описанию фигуры маркиза, Симона усмехнулась.
— Я вам очень, очень признателен, — продолжал маркиз. — Думаю, нам обоим невыносима мысль о том, что Уотсон так сильно может пострадать.
— Безусловно! — согласилась Симона.
Теперь карета ехала через парк, который находился в центре Берлина. Постепенно лошади замедлили бег и наконец остановились.
— Отсюда придется идти пешком, — предупредил маркиз. — Пожалуйста, постарайтесь запомнить дорогу, чтобы вы могли вернуться сюда и переодеться в свое платье, как только откроете нам дверь. С этого момента не произносим ни слова!
—Я понимаю, — прошептала Симона.
Маркиз помог ей снять плащ, вышел из кареты и, когда Симона последовала за ним, подхватил ее на руки. Девушка поняла, что он не хочет, чтобы она ступала по земле в одном резиновом костюме. Но от ощущения, что мужчина прижимает ее к своей груди, у нее перехватило дыхание.
Она увидела силуэт строения, к которому они направлялись. Темная громадина Панзер-Хауса выглядела довольно угнетающе.
Девушка была легкой и хрупкой, и маркиз нес ее на руках, как пушинку. Симона догадалась, что он надел туфли на мягкой подошве, потому что двигался он бесшумно. Оглянувшись, она увидела Доркинса, который, следуя за ними, что-то нес в руках.
Они тихо продвигались вперед, обходя кусты и деревья, и наконец подошли к массивной двери, хорошо заметной в свете луны. Такую уж точно невозможно было открыть снаружи.