Он парил, он восхитительно легко парил, раскручивая педали, плавно набирая высоту и скорость, а перед самой финишной чертой его велосипед опять плавно опустился на шоссе и, стремительно накатив на белую финишную черту, он бросил руль и в победном ликующем приветствии вскинул обе руки вверх…
11
Он проснулся с таким ощущением, будто ему предстоит не тяжелая изнурительная гонка, а интересное приключение. Полон загадок и неясностей был сегодняшний день до вечера, даже приблизительно нельзя было угадать его исход, но именно это ему и нравилось. Он не знал, что выпадет ему в сегодняшней гонке, и даже не думал об этом. Важны были не трудности, которые его ждут, а настрой. Настрой был хороший. Он чувствовал, что готов к борьбе, что хочет ее. Он поставил на карту все и необъяснимо остро, всем существом своим чувствовал, что победит, что выиграет сегодня.
Прежние неудачи казались теперь пустяковыми. У него было такое чувство, что начинается новая жизнь, близится разрешение всех проблем. Сегодня там, на шоссе, соберутся многие: и гонщики, и тренеры, и судьи, и толпы болельщиков. У всех на глазах будет вершиться гонка. И когда он, Володя, в хорошем стиле пройдя дистанцию, будет на финише среди первых, среди лучших гонщиков области, все будут удивлены, все обратят на него внимание. И тогда прощай, Полосухин! Прощайте все, не поминайте лихом!.. У него будет другой тренер, настоящий, понимающий толк. И он будет, наконец, тренироваться с теми, кто, подобно ему, влюблен в велосипедные гонки, кто готов ради победы на тяжкий труд и риск на шоссе, кто таит в душе дерзкие замыслы.
Вся комната была пронизана ярким солнечным светом. Свежий утренний ветерок влетал через открытую балконную дверь, прозрачным парусом надувал кисейную штору. Солнечные зайчики скользили по стенам, играли на полированной дверце шкафа, вспыхивали в стеклянном графине на столе. И как продолжение сна, как чудо, у стены стоял, сияя перламутровой краской и ярким блеском хромированных частей, его новенький десятискоростной «Чемпион».
По дороге к старту каждой жилкой, каждым мускулом он чувствовал под собой новую машину. Стараясь побыстрее привыкнуть к ней, он пробовал ее на разных скоростях, то резко тормозил, то перебрасывал цепь с одной шестерни на другую — и все узлы работали хорошо, а переключатель просто идеально. Мчась на этой красивой, сверкающей свежим лаком и блеском новеньких спиц машине, он чувствовал себя совершенно другим человеком, словно вдвое прибавилось сил и уверенности. И вправду, как в этом сегодняшнем сне: не катил — а летел.
У новой машины оказалась чуть длиннее рама, больше вынос руля, и потому посадка значительно ниже. Оттого ход ее был особенно стремительным и накатистым. Еще вчера, когда ехал из магазина, Володя это заметил. Это было прекрасно, но делало ее несколько непривычной в управлении. Со старым велосипедом он успел сжиться, почти не ощущая его в езде, как не замечаешь на ноге старых, разношенных тапочек. А новая машина походила на резвую, но норовистую лошадку — временами она будто сама несла его, не очень–то слушаясь руля и педалей. Ее нужно было побыстрее объездить, и Володя старался приноровиться к ней и приручить ее, используя для этого каждый новый участок шоссе, каждый поворот по дороге к старту.
Место старта можно было издали определить по многолюдству на шоссе и множеству стоявших там машин. Судейские «газики», разномастные автобусы, машины ГАИ, приехавшие обеспечивать порядок на трассе, выстроились вдоль обочины ломаной линией. Замыкала строй карета «Скорой помощи» с красными крестами на боках.