Но море больше не приносило выгоды, и те, которые плавали за нерпой, получали мало прибыли при большом риске. Команды рассеялись; капитаны и матросы больше не говорили ничего о тех, кого я искал. Поэтому я удалился от океана, никогда не отдыхающего, и остался на суше, где деревья, дома и горы всегда сидят на одном месте и не двигаются. Я путешествовал далеко и узнал много вещей и даже способ писать и читать по книгам. Это хорошо, что я так делал, так как мне думалось, что Унга, должно быть, знает все это и что когда-нибудь, когда придет время… мы… вы понимаете… когда придет время.
Так я блуждал, как те маленькие рыбки, которые распускают парус по ветру, но не могут управлять рулем. Мои глаза и уши всегда были открыты, и я бывал среди людей, которые много путешествуют, ибо я знал, что им стоило только увидать тех, кого я искал, чтобы сохранить их в памяти.
Под конец пришел человек, только что сошедший с гор, с обломками скалы, в которых золото лежало кусками величиной с горошины. И он слышал, он встречал, он знал их. Они были богаты, говорил он, и жили в том месте, где вытаскивали золото из земли.
Это было в дикой стране и очень далеко; но со временем я пришел в лагерь, скрытый между гор, где люди работали день и ночь, далеко от взгляда солнца. И все же время еще не пришло.
Я прислушивался к человеческим разговорам. Он уехал, они уехали, как говорили, в Англию, чтобы соединить там людей с большими деньгами – образовать компанию. Я видел дом, где они жили; он больше походил на дворец, такой, какие можно видеть в старых странах. В ночную пору я влез через окно, чтобы видеть, как он с нею обращается. Я ходил из комнаты в комнату, и мне казалось, что так должны жить короли и королевы, – так все было хорошо. И все они говорили, что он обращается с нею как с королевой, и многие недоумевали, какого племени женщиной она могла быть; потому что в жилах ее текла другая кровь, и она отличалась от акатанских женщин; а никто не знал, кто она такая. Да, она была королевой. Но я был вождем и сыном вождя, и я заплатил за нее несчитаное количество шкур, лодок и бус.
Но зачем столько слов? Я был моряк и знал пути кораблей по морю. Я последовал за ними в Англию и затем в другие страны. Иногда я слышал про них рассказы, иногда читал в газетах. Но ни разу я не мог приблизиться к ним, потому что у них было много денег, и они ездили быстро, а я был бедным человеком. Затем их постигла неудача, и богатство ускользнуло от них, как завитушка дыма. Газеты в то время были полны этим; но потом о них уже ничего не было слышно, и я узнал, что они вернулись туда, где можно было еще добывать золото из земли.
Они были выброшены из мира, ибо теперь они были бедны. Так странствовал я от лагеря к лагерю на север, до самого Кутенэ, где напал на след; они приходили и уходили, одни говорили – туда, другие – сюда; наконец третьи сказали, что они пошли к побережьям Юкона. И я пошел по этой дороге и по той, все время переходя с места на место, так что, казалось, мне должен был надоесть мир, который так велик. Но в Кутенэ я шел с одним метисом из северо-западных земель по скверной тропе, по длинной тропе… Метис был близок к смерти, когда настала голодовка. Он прежде ходил на Юкон по неизвестному пути через горы, и когда он почувствовал, что его час приближается, он дал мне карту и открыл мне тайну одного места, и поклялся своими богами, что там много золота.
Затем люди толпами потянулись на север. Я был бедным человеком; я продал себя в погонщики собак. Остальное вы знаете. Я встретил его и ее в Даусоне. Она не узнала меня, ибо я в те времена был отроком; а ее жизнь с тех пор была такова, что у нее не было времени вспоминать о том, кто заплатил за нее неслыханную цену.
Ну хорошо. Вы выкупили меня со службы. Я вернулся, чтобы повести дело по-своему. Ибо я долго ждал, и теперь, когда он был у меня в руках, мне было не к спеху. Как сказано, я имел в виду повести дело по-своему, так как я перечитывал свою жизнь и вспоминал холод и голод в бесконечном лесу у русских морей. Как вы знаете, я повел его на восток – его и Унгу – на восток, куда многие уходили, но откуда мало кто возвращался. Я повел его на урочище, где кости и проклятия людей лежат подле золота, которое им не досталось.