От этой картины холодный пот выступил на его лбу… Он освободился из объятий Карины и отступил от нее на несколько шагов.
А она не могла точно определить, что именно произошло с ним, но ее изощренный женский инстинкт тотчас же подсказал ей, что Дэвид уходит, навсегда уходит от нее. Она воскликнула:
– Дэвид… Дэвид, я не уйду от вас, я не оставлю вас. Хорошо, вы не хотите уехать отсюда, мы останемся здесь… Я останусь здесь и буду жить вместе с вами. Зачем мне весь остальной мир, раз вас там нет? Я останусь как ваша жена. Я буду готовить вам пищу, кормить ваших собак, повсюду сопровождать вас… Я способна на все, я могу грести… Уверяю вас, что я очень сильная.
Он прекрасно знал это, знал в то время, как, не отрывая от нее взгляда, отстранялся от нее. Его лицо побледнело и приняло холодное, жесткое выражение.
– Я сейчас расплачусь с Пьером, и пусть он убирается отсюда вместе с лодочниками… Я же останусь здесь с вами. Ничто не в состоянии испугать меня. С вами я готова идти хоть на край света. Послушайте меня, Дэйв… Я вполне согласна с вами в том, что в прошлом я допустила страшную ошибку; но дайте же мне возможность теперь исправить ее. Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы искупить свой тяжкий грех. Очень может быть, что тогда я не совсем понимала, что такое любовь, позвольте же мне теперь показать вам, насколько я выросла в этом отношении…
Она зарыдала и, упав на пол, обняла колени любимого человека.
– Хоть на секунду вдумайтесь в мое положение и пожалейте меня. Как я провела эти годы! Сколько я выстрадала, сколько перенесла! Вы не поверили бы, если бы я все рассказала вам.
Он склонился и поднял ее с земли.
– Выслушайте, Карина, внимательно то, что я скажу вам, – произнес он, открывая дверь и помогая Карине выйти на свежий воздух. – Все это невозможно. Мы не смеем думать только о себе, и поэтому вам необходимо уехать, и уехать как можно скорее. От души желаю вам счастливой дороги. Не скрою от вас, что переправа через Шестидесятую Милю сопряжена с очень большими трудностями, но у вас прекраснейшие на Юконе лодочники, с которыми вам нечего бояться. Попрощаемся, Карина.
Она уже овладела собой и смотрела на Дэвида без всякой надежды в глазах.
– Но если Винапи… – Ее голос дрогнул, и она отказалась от последней попытки.
Он понял не высказанную ею мысль и ответил:
– Даже и в таком случае.
Пораженная его странным тоном, она едва слышно прошептала:
– Это положительно непостижимо… Невероятно. Но не будем больше об этом говорить. Поцелуйте меня, – сказала она еще тише и подошла к нему ближе.
Затем повернулась и ушла.
– Мы сейчас снимаемся, – сказала она, обращаясь к Пьеру Фонтэну, который в ожидании своей госпожи не спал. – Мы уезжаем.
Его зоркие глаза тотчас же заметили выражение горя на ее лице, но все же он сделал самый невинный вид. Создавалось впечатление, точно он не сомневался, что именно такое распоряжение последует из уст миссис Сейзер.
– Oui, madame, – согласился он. – А какой дорогой мы поедем? На Даусон, что ли?
– Нет! – очень спокойно ответила она. – Мы поедем не на Даусон, а вверх по реке, в Дайэ.
Пьер Фонтэн, не медля ни секунды, нисколько не церемонясь, стал расталкивать проводников, стаскивать с них одеяла и торопил их взяться за дело. Его громкий энергичный голос разносился на далекое расстояние вокруг.
Лагерь был снят с удивительной быстротой, и проводники, пошатываясь под тяжестью всевозможных горшков, котелков и одеял, направились к лодке. Карина Сейзер уже стояла на берегу и спокойно ждала, пока ее люди уложат весь багаж и устроят ее в лодке.
– Мы подойдем к головной части острова, – сказал Пьер, возясь с длинным причальным канатом. – Нам всего бы лучше пройти к заднему проливу, где вода гораздо спокойнее и медленнее. Я думаю, что нам это удастся.