— Откуда я могла знать, что такое произойдет? — прошипела я в ответ.
— А догадаться о том, что за детьми присматривать необходимо, тебе мозгов не хватило? — Рок приблизился и постучал костяшками пальцев по моему лбу. Не, это уже наглость!
— А тебе чего не хватило, чтоб о привязке рассказать, а? — я подняла руку и повторила его жест по проверке цельности лобной кости. Глуховатый такой звук получился, характерный. — Религия не позволила или отсутствие этого самого мозга как данности?
— Да кто ты такая, чтобы перед тобой отчитываться? Корчишь тут из себя невинность. На рудниках тебе самое место, а не с приличными людьми в одном доме!
— Это ты, что ли, приличный? Не смеши мои тапочки!
— Да уж получше тебя — моей морды нет в списках Интерпола.
— Чего ты привязался со своим Интерполом? Зато я не связываюсь с истеричными, неуравновешенными суками и род не позорю! — раз играем без правил, то и ты получи по больному месту.
— Ага, мне всего лишь подсунули имбецилку, которая даже на детской площадке неприятности отыщет!
— Откуда я могла знать, где твоя бывшая шляется?
— А тебе не нужно знать, ты всего лишь детей не должна была отпускать!
— Не надо валить с больной головы на здоровую. Сам на этой выдре женился, сам и расхлебывай.
— Женился я только на одной выдре — на тебе.
— А ты у нас зато товар первый сорт. То-то Джеймс мне голову полдня морочил, чтоб за такого красавца замуж выдать! По блату, видать.
— А он мне давно уже отомстить хотел. И должен сказать, что способ дедуля выбрал отменный. Врагу не пожелаешь!
— Мне он, по ходу, отомстил намного сильнее, да еще и обещание какое-то стребовал. Я-то чем так допекла?
— Ну, тебе лучше знать… Постой-ка… — опешил муженек. — Ты ему бэлофт дала, что ли?
— Ничего я не давала, — чего он тему меняет? Только во вкус вошла! — Я вообще не знаю, что такое бэлофт.
— Бэлофт — обещание, данное главе рода о том, что выполнишь любой его приказ.
— Эм… ну, это так не звучало… но похоже…
Рок еще некоторое время неверяще всматривался в мое лицо, а потом принялся хохотать. А у меня будто змеи по телу поползли, настолько мстительно и едко звучал его смех.
— Ну ты и дура! — просветил меня благоверный, немного успокоившись. — Просто клиническая. Тебя в палату мер и весов отправить надо, как эталон дурости.
— Долго еще обзываться будешь или объяснишь, в чем дело? — ледяным тоном поинтересовалась я.
— Объясню, дорогая, — Рок присел на кровать, бросив полотенце на тумбочку. — Если вкратце, то ты дала нерушимую клятву главе рода и должна будешь выполнить любое его требование, невзирая на собственные интересы.
— Ну и что? Подумаешь, клятва… Знаешь, сколько раз я маме обещала руки перед едой мыть? — небрежно отмахнулась я.
— Ты не понимаешь, — недовольно поморщился Рок. — Клятва обязательна к исполнению. Если откажешься, то будешь изгнана из рода.
— Тоже мне, беда. Я же не кретянка и плевала с высокой башни…
— А также объявлена вне закона, и любой кретянин посчитает долгом чести тебя грохнуть, — перебил меня муженек.
Опа, так мы не договаривались… Твою ж мать! На что меня старый хрыч подписал-то?
— Совсем-совсем грохнуть?
— Нет, по частям, — язвительно отозвался Рок, довольно откинувшись на спинку кровати.
Угу, ему переживать точно нечего: нет жены — нет проблемы. Стоп, чего это я распсиховалась? Всего-то и нужно обещание исполнить. Прорвемся! Никто не говорил, что это что-то страшное будет! Может, что-то по типу фантов — прокукарекать, например, из-под стола, или поцеловать кого противного… Или жениться… Что-то мне это напоминает…
— Ха, и ты меня еще дурой называешь? А сам на том же прокололся! — я обличительно ткнула пальцем ему в грудь.
— Прокололся, — согласился Рок. — Но у меня причина серьезная была, а тебя просто развели на пустом месте.
— Да ты… — я задохнулась от возмущения. Но крыть было нечем, оставалось лишь кусать локти и обижено сопеть. Рок развалился на кровати и, сложив руки на груди, с неприкрытой насмешкой наблюдал за моими метаниями. Еще и морду такую довольную скорчил, словно кирпича просит. — А чему ты радуешься?
— А что мне, поплакать над твоей горькой судьбинушкой?
— Моя, как ты выразился, судьбинушка, тесно связана с твоей. А как ты думаешь, какое требование выставит Джеймс, если узнает, что мы намереваемся развестись? — ах, ничто так не радует душу, как вид сползающей с его лица ухмылки. Даже собственные проблемы отступают перед подобным зрелищем.