– Волноваться не советую, – улыбнулся он Лике. – Чем спокойнее на душе, тем тверже рука и увереннее линии.
Лика вдруг поняла, что именно из-за него боится провалиться: Зарецкий сделал ей столько добра, и если она не поступит…
– Ой, мамочки, начинается, – воскликнула она и вошла в аудиторию.
Рисовали шесть часов. Рая вышла через четыре. Лика сидела до последней секунды, пока не начали отбирать работы. Она вышла, увидела Раю и заныла:
– Мне кажется, я не поступлю. Я думала, что хорошо рисую, пока не увидела, как это делаешь ты…
– Не выдумывай, – философски заметила подруга и повела ее к выходу. – И я не Рафаэль, и ты не маляр со стройки. Лика, тесты будут завтра, а до завтра еще жить да жить. Как-нибудь прорвемся.
– Меня до тестов даже не допустят, я в рисунке напортачила…
– Не боись, мне сегодня сон приснился, что тебе вручают студбилет! – Рая показала бутылку дорогого ликера. – Завтра уже будем пить за все хорошее, подруга, ау!
– А тебе вручили студенческий? – спросила Лика, чуть повеселев.
– Не поняла, ты меня на этом месте разбудила…
Сон, как выяснилось, был в руку. После экзамена абитура разошлась по домам трястись дальше, а кое за кого слово уже замолвили. Зарецкий пригласил друга доцента ударить по пиву с королевскими креветками в модном баре. Но тот за отсутствием времени отказался. Поговорили они на бегу, пока шли к своим машинам.
– Ну что, еще не сдалась твоя абитуриенточка? – подкалывал Дроздов. – На шею, срывая одежды, не бросилась? Меня терзают сомнения, не наткнулся ли ты на профессиональную динаму. Дорого же она тебе обходится…
– Не терзайся! – ответил Зарецкий. – Расскажи, как наши красавицы сдают экзамены…
– Правду сказать или то, что ты хочешь услышать?
– Давай, как есть…
– Твоя протеже – обычная посредственность. Девочка старательная, но… весь талант в мордочку ушел…
– Но ты ведь… сможешь повлиять? – насторожился Зарецкий.
– Обещал – сделаю. А вот вторая – блеск! Открытие сезона.
– Тогда я рассчитываю на твою помощь…
– Что, и тут – «повлиять»? – засомневался Дроздов.
– Мы же обо всем договорились…
– Послушай, Андрей! Одно дело – вытянуть бездарность. Но эта Раиса… Она очень способная. И валить ее… подло, – вдруг заявил Дроздов.
– Поступит через год. Какой ты, Костя, стал щепетильный да жалостливый…
– Ты этого мутного потока абитуры не видишь, а я вижу. И когда там попадается одаренный человек… – сказав это, Дроздов вернулся к своему обычному цинизму. – Надеюсь, что эта жертва будет ненапрасной.
– А я так просто уверен!
На этом разговор завершился, и друзья разъехались на своих машинах.
Рая тесты не прошла, хотя не только ответила на все вопросы, но и ухитрялась подсказывать Лике – по совместно разработанной системе подсказок.
Уверенные в победе, девушки вместе ожидали результатов. Когда вывесили списки, фамилии Раи среди поступивших не оказалось.
– Это невозможно, – побелела она и пошла прочь от ненавистной Доски объявлений. Лика нагнала подругу у выхода на улицу. Рая не слушала слов утешения, перебежала дорогу и брела куда глаза глядят.
– Райка, остановись! Рая, а может, это ошибка? Надо подать на апелляцию…
– Бесполезно, – вдруг ответила Рая и села на скамейку в сквере. – Это же тест. Подчеркивай и обводи кружочками правильный ответ. Все прозрачно…
– Тогда я попрошу Зарецкого. Может, он сможет что-нибудь сделать. Его друг у нас в экзаменационной комиссии, я видела его… Дроздов!
– Не надо никого ни о чем просить. Блата мне не надо.
Разговор о Рае Лика завела на следующий же день, когда после экзаменов вернулась на свое рабочее место в офисе Зарецкого. Шеф встретил ее поздравлениями.
– Вы так помогли мне. Если бы не вы… Я многому у вас научилась!
– Не скромничай. Талант всегда пробьет себе дорогу, – заверил Зарецкий.
– Мне Раю жалко, – грустно сказала Лика.
– Что поделаешь, жизнь… – развел он руками. – Я видел ее работу – практически ни одного правильного ответа.
– Это невозможно! Я все писала по ее подсказкам! Как же получилось, что у меня все верно, а у Раи – нет? – доискивалась Лика правды.
Зарецкий глазом не моргнув стал убеждать ее, что Рая… неправильно подсказывала.
– Зачем? – совсем смутилась Лика.
– То есть хотела неправильно, но сама ошибалась, – выкрутился он. – Не рой ближнему яму, сам попадешь… Другого объяснения я не нахожу. Ты еще очень наивна, Лика. Экзамены – это жесткая конкуренция, проверка даже для самой большой дружбы.
– Ну да, проверка… Рая помогала мне готовиться, одна-бы я не справилась, – ответила Лика, не желая верить в предательство Раи.
– Видишь, ты пожалела подругу, предложила ей пожить в квартире, а она… Увы, так бывает, – тоном бывалого человека сказал Зарецкий, открыл шампанского и налил в два бокала.
Зарецкий сумел заронить зерно сомнения в наивную душу Лики.
Вернувшись на квартиру, она застала Раю повеселевшей. Подруга домывала полы. В квартире все сверкало чистотой.
– Физическая нагрузка – лучшее лекарство. Может, мне теперь и правда в уборщицы податься?
Лика удивилась такой перемене, села на диван и мрачно сказала:
– Я разговаривала с Зарецким…
– И он далеко тебя послал! – предположила Рая, выкручивая тряпку. – Я же тебя просила не говорить…
– Он сказал, что у тебя в тестах очень много ошибок. Не въезжаю, как это?
– Да, наверно так… – грустно вздохнула Рая. – Я поняла это, как только вышла в коридор.
– Что поняла? – насторожилась Лика.
– Ну, что-что!.. – вспылила Рая. – Ты, например, у меня спрашивала, что отметить: «а» или «б», я тебе говорила «а», а сама автоматически отмечала «б».
– Почему, Рая?
– Говорю же – автоматически. И так несколько раз. Я просто говорить об этом не хотела, думала, может – глюк… После рисунка расслабилась… раздулась, как пузырь, и лопнула.
Лика поднялась с дивана, вырвала из рук Раи тряпку, бросила на пол. Потом обняла подругу, такую жалкую сейчас со своей мальчишеской стрижкой, и всхлипнула.
– Эй, ты чего?.. – отстранилась Рая. – Это я плакать должна. Мне и предки говорили, что самоуверенность меня погубит.
– Х-хорошо, – расплакалась Лика, – ч-что мы остались п-по-другами.
Лике было так жалко Раю, она казалось ей такой несчастной, что не хотелось даже радоваться собственному поступлению. Наверно, экзамены – действительно лотерея. Но почему же случай выбрал именно ее, Лику Лобову, а не Райку Кислицину, у которой и так-то никакой личной жизни не наблюдалось, да еще она и с родителями была в контрах… Буквально через полчаса Райкина судьба стала еще несчастней – так думала Лика. Потому что два близких мужчины проявили к ней, Лике, особое внимание, а Рае вообще пришлось остаться одной со своими черными мыслями…
Позвонили в дверь. Открыла Рая. На пороге стоял курьер с огромным букетом цветов – для Лики Лобовой. Заказал их с другого конца света Миша. К букету была приложена красивая открытка с поздравлением. Не успела Лика поставить цветы в воду, как раздался другой звонок – по мобильному. Зарецкий просил ее немедленно спуститься вниз.
Он ждал ее у своей машины. Увидев Лику, категорически сказал:
– Садись, поедем ужинать! Отметим поступление…
Никакие отговорки, что она не одета, что Рае плохо, на него не действовали.
– Выглядишь, как майская роза, а Рае позвонишь с дороги.
– Какой вы… – удивилась настойчивости шефа Лика.
– Какой? – самодовольно улыбнулся он. – Садись в машину!
– Решительный, наверно…
– Если бы я был решительным… – сказал и недоговорил он. – Греческую кухню любишь?
– Да, особенно сиртаки со сметаной, – улыбнулась наконец Лика.
И он повез ее в греческий ресторан на Масловке. От вина девушка развеселилась, удачно шутила, была в ударе. Много раз блондинку Лику пытались пригласить на танец жгуче-черные мужчины, но Зарецкий, сам смесь русской и восточных кровей, как деспот, безраздельно владел ее вниманием. Танцевали и сиртаки. По пути домой Лика повторяла: