– Сиртаки – это потрясающе! Трам-пам-пам-пам…
У самого подъезда, она подняла вверх руки и закричала в темноту ночи:
– Москва! Ты – самый лучший город в мире!
– Ты прелесть, – воскликнул Зарецкий.
– Андрей, спасибо вам за все, – сказала она, с наслаждением вдыхая запах молодого лета.
– Девушка не должна так говорить. Девушка должна помнить, что она сама – большой подарок. Это ей должны говорить спасибо. Вот так… – он обнял Лику и нежно поцеловал в губы, потом распахнул перед ней дверь. – Спокойной ночи, Лика.
Вернувшись домой, Лика застала Раю в плачевном виде: в одиночестве подруга выпила почти бутылку ликера. Всю ночь ее мутило. Лика ухаживала за бедной Раей. Утром страдалица наконец заснула, отпустив Лику на выходные к родителям в Бережки.
Дело Злотникова набирало обороты. О нем писали газеты, был даже сюжет в криминальных новостях. На председателя суда пытались надавить из администрации района. Вероятно, что-то готовилось и против судьи Лобовой, взявшейся вести дело. Председатель вызвал ее в кабинет и стал доказывать необходимость охраны в целях личной безопасности на весь период уголовного процесса. Лариса с его доводами, конечно, соглашалась, но тем не менее упрямилась:
– Николай Петрович, не стоит создавать прецедент: у преступника и мысли не должно возникать, что судью можно запугать, устранить. То есть отдельного конкретного судью – безусловно, можно, но ему на смену придет другой представитель закона, государства… простите за высокий стиль. Давайте пока воздержимся от моей охраны. А я если почувствую опасность – сразу к вам…
– А давайте немного не так: возьмите охрану, а потом подумаете… – веско сказал председатель. – Мне бы очень не хотелось возвращаться к этой теме при других… более серьезных обстоятельствах.
– Ребенка отвезу к родителям на каникулы, сама буду предельно осторожна, – сказала Лариса и направилась к выходу.
– Ну а когда возвратитесь, вернемся к этому вопросу, – вздохнул председатель.
Узнав, что предстоит «долгая командировка» в Бережки, Глеб захотел взять с собой игрушечную дорогу, которую подарил Герман. Об этой дороге только и было разговоров, потому что этой дорогой играл еще сам папа в детстве. Лариса дорогу брать отказалась. Глеб стал ныть, что в Бережках теперь нет ни Лики, ни Насти, ни Петра с Павликом…
– Я буду приезжать каждые выходные. Не соскучишься.
– С Олегом? – поинтересовался Глеб. – Или с папой?
– Глеб, одевайся, – нервничала Лариса. – Посмотрим.
– А вот интересно, кто за нами приедет?
– Ты же знаешь, папа… – Раздался звонок. – Вот и он!
Глеб побежал открывать дверь.
– Олег, Олег! – закричал из коридора. – Мама, какой офигенный торт…
– Что за перлы, Глеб, – воскликнула Лариса.
– Здравствуй, – робко сказал Менделеев.
Это была их первая встреча после разговора о лечении у психотерапевта.
Лариса отослала Глеба в другую комнату. Тогда только Менделеев протянул Ларисе ландыши и сказал:
– Прости… Не бойся, я их не в казино выиграл… Ну, хорошо. Ты была права. Я пойду к этой… специалистке. Обещаю.
Лариса молча взяла протянутый ей букетик.
– И еще обойду все казино… – смелее заговорил Менделеев, – …и впишу свое имя в блэк-лист. Тогда мне точно туда путь закрыт.
Лариса улыбнулась. Менделеев осмелился подойти к ней и поцеловать в щеку. Она приняла поцелуй. Он мог бы быть более продолжительным и страстным, если бы не звонок. Глеб снова побежал открывать. Пришел Герман с букетом роскошных роз для Ларисы.
– Вы готовы? – спросил он, демонстративно не замечая Менделеева. – Кстати… У меня намечается небольшой отпуск. Лечу во Францию. Могу взять с собой Глеба.
– Герман, планы на июнь у меня уже сверстаны. Железно, – ответила Лариса.
– А я бы Глеба свозил в Диснейленд. Как, Глеб? – продолжал развивать тему Герман.
– Позволь Ларисе самой решить, что делать Глебу… – не выдержал наглого натиска соперника Менделеев.
– Во-первых, я не помню, чтобы мы с вами были на «ты», – обернулся Конев к любовнику. – Во-вторых, это нормально, когда родители совместно решают проблемы ребенка….
Глеб все это время наблюдал за тремя стоящими друг против друга взрослыми и не мог понять, чего они не поделили. Из уст отца он вдруг услышал:
– Ну что, Глеб, выбирай: Подмосковье с мамой или Диснейленд с папой? Как скажешь, так и будет.
Увидев, с какой злостью мама посмотрела на папу, ребенок ответил:
– Я поеду в Бережки. К дедушке и бабушке.
– Хорошо, – с достоинством ответил Герман. – Я жду вас внизу.
– Не стоило вмешиваться в наш с Германом разговор… – вздохнула Лариса. – Глеб, спускайся за папой.
– Конечно, я ведь Глебу никто! К тому же неблагонадежен, игрок… Не то что этот безупречный замминистра…
– Олег, я не хочу, чтобы Глеб был свидетелем подобных сцен.
– Твоему Герману нужен скандал. Разве я был не вправе его осадить? – Менделеев заглянул в ее глаза.
– Он отец моего ребенка, и мы должны с этим считаться…
– Выходи за меня, и тогда все решится. Я усыновлю Глеба. Ну, что ты молчишь? – взывал Менделеев.
– Давай подождем… – послышалась коронная фраза Ларисы.
– Чего? – снова спросил он.
Она молчала.
– Понятно… Ты мне не веришь. Мне, наверное, лучше уйти.
– Вот что! – вдруг разозлилась Лариса. – Я отвезу Глеба сама. Вы мне оба надоели!
Какое же это было счастье для мамы Тани, когда взрослые ее дети собирались в родном доме. Все будто снова становились детьми, требовали своих любимых кушаний, весь дом наполнялся звуками, музыкой, счастьем! Глебу становилось даже завидно: бабушка с его мамой обращалась как со своей внучкой – любила всех невозможно, хотя такой ласковой любовью можно было любить только внуков. Только когда эти взрослые дети разъезжались и Глеб оставался один, он сполна пользовался привилегиями любимого внука. Например, только ему бабушка каждый день пекла любимый яблочный пирог и гуляла с ним, где он захочет… Но вообще-то Глеб знал, что и Павлик с Петей – тоже любимые…
На этот раз даже бабушка была забыта. Через пару часов после того, как они с мамой приехали в Бережки, подкатил и Герман Конев. Он вышел из своей роскошной черной машины, держа в руках пакеты с подарками. Лариса удивилась и была недовольна. Остальные Лобовы, что называется, разинули рты: Путин без охраны произвел бы меньший фурор.
Глебу досталась потрясающая удочка, вернее, спиннинг, на которую не то что окуней, акулу можно поймать!
– Жаль, что у нас акулы не водятся, – вздохнул Глеб.
– В чем проблема? Поговори с мамой – летом все вместе махнем на море. А пока тренируйся на своих окунях…
– А ты пойдешь со мной? Завтра с утра?
– Нет, сынок, не могу. Завтра я улетаю. Во Францию.
Этот диалог состоялся прилюдно, в лобовской гостиной. У мамы Тани сердце в пятки ушло: думала, что Герман приехал за Глебом – это, во-первых, а во-вторых, у нее отсутствовали парадный обед и ужин… и завтрак.
Услышав про Францию, все облегченно вздохнули. Но далее замминистра снова привел всех в замешательство, отправив в Москву свою представительскую машину с водителем. После этого они вдвоем с Глебом пошли рыбачить на речку. Лариса поняла, что в действительности Герман очень волнуется, не зная, как поведут себя ее родственники. И она разрешила незапланированную совместную прогулку.
Лобов это дело так не оставил.
Через полчаса он нашел гостя на речке, отозвал в сторону и вызывающе сказал:
– Давно не виделись. Если мне память не изменяет, аккурат годков восемь прошло…
Конев молчал, наблюдая за Глебом: его лицо не выражало никаких чувств – чиновникам высокого ранга не привыкать так делать.